Ульрих ван Зунтум - Невидимая рука. Экономическая мысль вчера и сегодня

Однако решающее значение имеет то, что монополист в любом случае может потребовать существенно более высокую цену, чем та, которая соответствует его издержкам на единицу продукции. При этом необходимо учитывать, что в этих издержках уже заложена сумма процентов на его капитал, а также надбавка за предпринимательский риск. Определенная нормальная прибыль в этом смысле должна была бы быть обеспечена и в условиях конкуренции, чтобы вообще сделать возможным данное производство в течение длительного времени. Однако монопольная прибыль в целом значительно превосходит уровень этой нормальной прибыли.

Здесь мы сталкиваемся со следующей экономической проблемой: прибыль монополиста очевидно образуется не за счет экономики в целом, она возникает просто за счет потребителей. В условиях свободной конкуренции потребители могли бы подождать, пока на рынке возникнет предложение большего количества товаров по более низкой цене. В экстремальном случае конкуренция до тех пор снижала бы цену, пока она не опустилась до уровня, достаточного только для покрытия производственных издержек в размере (в нашем примере) 2 долл. за литр. Любая более высокая цена означала бы прибыль выше среднего уровня, что привлекло бы на рынок новых поставщиков. Но так как монополист не опасается конкурентов, он может руководствоваться принципом точки Курно. В конкурентных условиях, напротив, потребители нашли бы на рынке большее количество товаров при одновременно более низких ценах.

До начала ХХ столетия интенсивность конкуренции определяли прежде всего по числу участников рынка. Считалось неоспоримым, что монополии – это всегда зло и что конкуренция функционирует тем лучше, чем больше товаропроизводителей соперничают за расположение покупателей. Несколько позже в целях подтверждения этого вывода стали предлагать различные математические модели. В том числе была разработана модель так называемой совершенной конкуренции. Эта модель исходит из существования исключительно рационально действующих индивидов, которые на идеальных рынках предлагают и покупают товары. Важное допущение в рамках этой модели состоит в том, что участники рынка способны мгновенно реагировать на любое изменение, так что даже на мгновение не может образоваться прибыль выше нормальной. Большая заслуга в деле математического описания рыночных процессов принадлежит кембриджскому экономисту Альфреду Маршаллу (1842–1924) и его лозаннскому коллеге Леону Вальрасу (1834–1910). Результаты их работы позднее получили название неоклассической модели.

Однако уже спустя немого времени появились сомнения в разумности этот модели. Действительно, математизация экономики позволила лучше понять некоторые взаимосвязи, которые еще оставались непознанными для классиков с их простоватым научным инструментарием. Так, Вальрас смог показать, что при определенных условиях на самом деле на всех рынках может установиться полное равновесие предложения и спроса. Это так называемое общее равновесие помимо всего прочего обладает еще и таким приятным свойством, что предполагает использование всех факторов производства и полное отсутствие расточительства ограниченных ресурсов. Тем самым в известной мере было представлено математическое доказательство теоремы Адама Смита о невидимой руке рынка.

Однако цена полученного доказательства оказалась непомерно высокой. Какое отношение эта модель имела к действительности? Разве в повседневной жизни мы постоянно не сталкиваемся с неравновесным состоянием отдельных рынков, в результате чего, по крайней мере временно, возникают «аномальные» прибыли или убытки? И не является ли рационально действующий homo oeconomicus , все помыслы которого направлены только на увеличение прибыли и получение максимальной выгоды, на самом деле монстром, которому чужды самые элементарные моральные нормы поведения и понимание реальности? То есть казалось, что неоклассическая модель недостаточно пригодна для практического использования. Но где тогда еще можно найти оправдание рыночному хозяйству?

Очевидно, что неоклассическая экономика забила гол в собственные ворота. Место дифференцированного человека Адама Смита неожиданно занял homo oeconomicus , как позже стали называть неприглядный образ полностью рационального и эгоистического индивидуума. Хотя эта искусственная фигура была создана, собственно говоря, только для того, чтобы с экономической точки зрения анализировать определенные формы поведения как бы в лабораторной пробирке. В естественных науках также часто проводят исследования в лабораторных условиях, далеких от реальности, чтобы изучить определенные явления, такие как, например, проявление силы притяжения. Еще Джон Стюарт Милль (1806–1873), в творчестве которого отразились как идеи классической, так и неоклассической экономической теории, использовал этот метод. При этом он, однако, настоятельно подчеркивал недопустимость отождествления homo oeconomicus с реальным человеком. К сожалению, по прошествии времени это важное указание было забыто.

Так данное Смитом реалистическое описание поведения производителей и потребителей в ХХ столетии постепенно уступило место сухому математическому анализу, который, к тому же, не мог понять ни один политик. Хуже того: применяя принципы неоклассической модели, можно было без труда повсеместно находить так называемые провалы рынка, поскольку эта модель служила только целям математического описания определенных фундаментальных взаимосвязей и совершенно не могла точно совпадать с действительностью. Однако на ее основе были сформулированы новые рекомендации для принятия таких мер государственного вмешательства в экономику, против которых столь яростно выступал Адам Смит.

В последующее время экономическая теория прилагала усилия, чтобы вновь представить реальную картину конкуренции. В 1933 г. Джоан Робинсон (1903–1983) и Эдвард Чемберлин (1899–1967) независимо друг от друга разработали модель так называемой несовершенной, или монополистической, конкуренции. В ней на этот раз было учтено, что каждый продавец, как правило, имеет определенный ценовой зазор, даже если у него есть конкуренты. Например, смартфон компании Samsung наделен такими же функциями, что и IPhone фирмы Apple, что даже привело к патентному спору между ними. Тем не менее речь идет не о совершенно идентичных изделиях, во всяком случае с точки зрения потребителей. Клиент также может поручить выполнение какой-то работы более дорогому мастеру, так как ранее уже имел с ним положительный опыт общения. Тем более он не может быть уверен, что более дешевый мастер также качественно выполнит его заказ. По этой причине вполне возможно и даже вероятно, что очень похожие товары и услуги будет торговаться на рынке по разным ценам.