Юрий Мухин - Практичная русская идея

Государственной “религией” России после нашего прихода к власти будет атеизм. На его основе мы будем воспитывать человека высоких моральных качеств. Но Церкви также занимаются тем же делом. И мы не видим большой разницы в конечном результате. Нам бы хотелось, чтобы граждане России стали Людьми в результате внутренней убежденности в достойности такого поведения, но если они станут людьми под страхом Божьим, то это все же лучше, чем они будут оставаться "двадцатью метрами кишок с примесью секса".

Таким образом, несмотря на то, что мы будем идейными противниками, Церкви в самом главном для нас вопросе будут нашими самыми полезными союзниками. Этим и будет определяться наше отношение к ним.

Но... Мы испытываем безусловное доверие к нашим традиционным религиям - к православию и мусульманству. Что касается католичества, то мы никогда не согласимся, чтобы идеология России навязывалась из-за рубежа. Пусть даже христианская. То же самое мы можем сказать и о христианских течениях, терпимо относящихся к алчности и стяжательству.

Не будет от нас сочувствия и иудейской религии до тех пор, пока она не перестанет быть враждебной государству партией одной нации и не станет интернациональной.

И хотя религии - это дело совести каждого, и в дальнейшем ими будут заниматься общины, мы будем преследовать любые секты, уводящие людей из дел реального мира в область тупого бездействия и ожиданий мистических чудес.

Все последние издевательства над народом прикрывались угрозой гражданской войны. Народ ставился перед выбором - либо он проголосует за навязанные Западом решения, либо некто развяжет гражданскую войну.

Как и все люди, мы боимся и не хотим ее. Но мы не партия "Лишь бы не было войны". Страх войны нас не парализует, а приводит в ярость.

Мы в своей программе никого не ставим в безвыходное положение - ни один класс, ни один слой. Мы никого не собираемся либо непременно убить, либо отнять у него честно нажитое имущество, либо лишить равных с другими прав. Даже заведомых преступников.

Поэтому мы любую угрозу России войной воспримем как призыв к действию и устроим провокаторам войну с таким исходом для них лично, что и Французская и Октябрьская революции покажутся им детскими забавами.

Моральные основы преступности были заложены преступной властью позднего СССР и России. Приняв решение своими реформами разворовать страну, они сняли моральный запрет с самого воровства как такового.

Передав, скажем, миллиарды государственных (общенародных) рублей частным банкам, дав им возможность с помощью этих общенародных средств извлекать нетрудовой (ворованный) доход в личную пользу владельцев этих банков, власть поставила перед населением вопрос - если березовским, смоленским, гусинским и прочим можно воровать, то почему нам нельзя? Воровать стали все, кто имел для этого хоть какую-либо возможность и, в первую очередь, те, кто обязан пресекать это воровство - сам государственный аппарат России. Именно им требуется, чтобы ворами в России стали даже те предприниматели, кто хотел бы честно работать. Государственный аппарат заставляет их воровать, чтобы отобрать часть ворованного в свою пользу.

С другой стороны, воры у власти не могут использовать свою власть для целей полного подчинения себе предпринимателей. Власть становится заинтересованной в чисто уголовных бандах, действующих на руку власти. Это, если и не понимают, то чувствуют все, и, конечно, в первую очередь те, кто призван бороться с преступностью. Для честных людей у власти складывается невыносимая атмосфера - им необходимо либо уйти из аппарата, либо действовать так, как и высшая власть - участвовать в воровстве.

Предприниматели, в свою очередь, не могут рассматривать это преступное сообщество как место работы и жизни. Обворовывая Россию и делясь украденным с властью и уголовными бандами, они вынуждены свою долю увозить за границу и размещать там, создавая себе базу для бегства на случай естественного преследования при приходе к власти в России национального правительства. То же делают и чиновники, и уголовники. Все понимают - как бы веревочке не виться, а конец все равно будет. Богатства ограбленной России огромным потоком уходят на Запад.

Марионеточная колониальная власть создала столь сложный преступный узел власти с преступниками, что распутать его невозможно, его придется рубить. Для нас это тем более тяжело, что по приходу к власти мы не будем иметь запасного честного государственного аппарата. Конечно, мы будем иметь в аппарате своих сторонников, на которых обопремся. Но этого будет мало. Мы вынуждены будем работать с теми людьми, что есть. А при помощи воров разобраться с воровством невозможно.

Исходя из того, что у нас нет квалифицированных управляющих и специалистов государственного аппарата на все его должности, и исходя из того, что мы вынуждены будем использовать запачканный в преступлениях нынешний аппарат, нам придется при выборе наказания руководствоваться принципом "или все, или ничего".

Чистку государственного аппарата мы проведем в первую очередь и предполагаем ее вести так. Мы примем закон о тайных судах для государственных служащих. Явка на эти суды будет исключительно добровольной, и те служащие, которые будут иметь, что сообщить этому суду, смогут явиться на его заседание и очистить свою совесть. Суды будут принимать решения об искуплении вины, но их главной задачей будет прощение с целью сохранения служащих на своих должностях. Именно для этого все сказанное в этих судах будет сохранено в тайне.

Те же чиновники, которые попробуют обмануть эти суды, примутся за старое, и не будут честно служить России, попадут в народные суды и там с ними поступят как с предателями - жестоко и беспощадно.

Государственные должности - это не кормушки, которые нужно отобрать у нечестных и отдать честным людям. Это еще и квалификация, которая нарабатывается годами. Опыт большевиков показал, что чиновников вооруженными рабочими не заменишь. Пробовали. Получили настолько страшную разруху, что вынуждены были царским госслужащим платить чуть ли не больше, чем они при царе имели, вынуждены были приглашать западных капиталистов, чтобы организовать работу.

Значит ли это, что нам совсем не придется никого менять? К сожалению, придется, поскольку будут и неисправимые мерзавцы, и те, кто захочет личным затылком испытать нас на решительность в деле уничтожения мерзавцев. Но есть разница в подходах к этому.