Принцип свободного перемещения капиталов предполагал, что рынок обеспечит эффективность всей системы потоков капитала. Инвесторы, в поисках наиболее выгодного помещения капитала тщательно анализируя потенциальные прибыли и риски, будут способствовать наиболее рациональному размещению капитала и подъему общей эффективности всего мирового хозяйства. Но появление горячего капитала портфельных инвестиций, мечущегося по всему свету и готового в любой опасный момент покинуть страну, нарушило работу системы. Попадая на небольшие рынки развивающихся стран, этот горячий капитал захватывает там доминирующие позиции, определяя динамику котировок. Профессионалы фондового рынка утверждают, что менеджеры фондов, управляющие этим капиталом, умело разогревают конъюнктуру на иностранных рынках, а затем снимают сливки, распродавая активы. Операцию при желании можно повторять многократно. Таким образом, горячий капитал заинтересован в раскачке рынков, чем он и занимается повсеместно. Структура мирового фондового рынка все более обретает черты олигополии, и у крупнейших инвестиционных банков и фондов, большей частью американских, появляется возможность манипулировать рынком. Не случайно именно США с конца второй мировой войны последовательно лоббируют идею полной либерализации мировой финансовой системы и снятия ограничений на трансграничные перетоки капитала. Это позволяет американским финансовым гигантам беспрепятственно проникать на национальные рынки капитала и мгновенно занимать там доминирующие позиции. Впрочем, такой экспансии капитала за тридцать лет до этого было придумано идеологическое обоснование создание глобального рынка. Однако сама по себе идея глобализации без серьезных структурных сдвигов в мировой экономике оказалась непродуктивной. Развивающиеся капиталы абсорбировали столько денег, сколько смогли, существенно приблизились ка Западу по уровню хозяйственного развития и завалили мир никому не нужной товарной массой. Результатом глобальной экспансии стал тривиальный кризис перепроизводства. Самое яркое свидетельство тому кризис на рынке полупроводников и электроники. Развивающиеся страны, наращивая капитал на сверхприбыльных направлениях, вызвали перепроизводство в таких масштабах и сбили цены настолько, что в считанные годы отрасль превратилась из прибыльной в беспросветно убыточную. Но кризис перепроизводства затронул не только те рынки, где деоминируют развивающиеся страны. Падение цен и волна слияний, прошедшая по всему миру, указывают на наличие аналогичных проблем на рынке нефти, металлов, авиационной, автомобильной продукции, рынке услуг. Так что последняя попытка Запада преодолеть порог развития через глобализацию потерпела неудачу. Получился хаос. Кризисы последнего десятилетия (падение фондового рынка США в 1987 году, мексиканский кризис 1994 года, азиатский 1997 года) явно свидетельствуют о том, что пора реформировать систему мировых финансов. Однако, как и в 20-30-е годы, в ключевых странах необходимость реформ признают только тогда, когда удар придется по ним самим. Но последствия такого удара могут оказаться катастрофическими. Конец истории виртуального мира человечество переживает именно сейчас. Естественным итогом этого процесса был бы мощный фондовый кризис, в результате которого часть денежных активов должна сгореть. Вопрос сколько. Пользуясь аналогией с 1929 годом, можно попытаться оценить потери. Только за три месяца 1929 года после начала кризиса американского фондового рынка котировки акций упали примерно на 40 %. А за три года стоимость фондовых активов снизилась почти в 10 раз. Если подобное повторится сегодня, то только в США может сгореть фиктивного капитала на сумму от 4 до 9 трлн долларов, что равно объему американского ВВП! А по всему миру сгорит в два-три раза больше. Социальные последствия кризиса также можно спрогнозировать, пользуясь аналогией с Великой Депрессией. Благополучие «дивного нового мира» (именно такие ассоциации вызывал экономический расцвет 20-х «prosperity» у американцев) кончилось внезапно и катастрофически. Рухнули надежды на экономическое процветание и победу над бедностью, на политическую стабильность, на пацифизм как главный принцип международной политики. Кризис всей системы начался с банального экономического кризиса перепроизводства, но кризиса столь непомерной разрушительной силы, как ни один до 1929 года. Мир подошел к этому страшному году без какого либо предчувствия беды. Президент США Калвин Кулидж, уходя в отставку в 1928 году, говорил: «Страна может с удовлетворением смотреть на настоящее и с оптимизмом — в будущее». Столь же радужно взирал на окружающее и новый президент Герберт Гувер. Никого не настораживал наметившийся к 1929 году перегрев экономики: большие суммы капитальных вложений с постоянно уменьшающейся их отдачей. 24 октября 1929 года после долгой игры на повышение спекулянты на Нью-Йоркской фондовой бирже начали эти акции активно продавать, что, конечно, объяснялось их прекрасной осведомленностью о реальном положении дел на предприятиях. А положение дел было весьма плачевно: произведенный товар задерживался на складах, не находя покупателя, возник мощный дисбаланс спроса и предложения, заработал механизм кризиса перепроизводства. Уже к 29 октября («черный вторник») стало ясно, что объем продажи акций катастрофичен и что речь идет о биржевом крахе. В этот день было продано 16,4 миллиона акций, что соответствовало потерям примерно 10 миллиардов долларов, естественно в масштабе цен 1929 года. Крах Нью-Йоркской фондовой биржи стал детонатором взрыва, похоронившего prosperity. Последовавшие за ним банкротства, остановка заводов, развал хозяйственных связей, подрыв доверия к партнерам и связанная с этим паника привела к тяжелым последствиям для всех категорий населения. Для предпринимателей это разорение и массовые самоубийства, описанные в литературе; для клерков и рабочих безработица; для среднего класса в целом — потеря накоплений и резкое снижение уровня жизни. Кризис поразил прежде всего страну, которая на тот момент была экономическим лидером мира — США, а оттуда распространился на Европу, на Латинскую Америку, на колониальный мир; остановился он лишь у границ СССР, ибо последний не был включен в мировую хозяйственную систему. Продолжался кризис примерно 4 года — с 1929 по 1933 — и обладал огромной разрушительной силой. Промышленное производство в целом сократилось примерно на треть, в то время как раньше кризис перепроизводства считался глубоким, если производство сокращалось на 10–15 %. Разрушительные последствия кризиса были сопоставимы с разрушениями, вызванными первой мировой войной.
Читать дальше
