Торстейн Веблен - Теория праздного класса

Такое представление о современном этапе эволюции человека не является единственно возможным для данного обсуждения. Общие выводы, достигнутые с использованием таких представлений об отборе и адаптации, в сущности, остались бы справедливыми, если бы термины и понятия были заменены прежними терминами Дарвина и Спенсера. При данных обстоятельствах в употреблении терминов допустима известная свобода. Слово «тип» употребляется вольно и обозначает разновидность темперамента, которую этнологи, возможно, посчитали бы лишь тривиальным вариантом, а не выраженным этническим типом. Во всех случаях, когда более подробные различия представляются для рассмотрения существенными, стремление провести такие различия будет явствовать из контекста.

Современные этнические типы являются, стало быть, вариантами первобытных расовых типов. Пройдя через; школу варварства, они претерпели изменение и достигли известной устойчивости в их измененном виде. Современный человек — это варварский, либо плебейский, либо аристократический вариант представленных в нем этнических элементов. Но этот варварский вариант не достиг наивысшей степени гомогенности или стабильности. Культура варварства — хищническая и квазимиролюбивая стадии развития общества, — несмотря на ее большую абсолютную протяженность во времени, не была ни достаточно продолжительной, ни достаточно неизменной по своему характеру, чтобы придать этому варианту полную устойчивость. С известной частотой происходят отклонения от человеческой натуры варварского склада, и в наши дни эти случаи изменчивости становятся заметнее, потому что условия жизни современного общества уже больше не направлены на последовательное подавление всяких отходов от того, что является нормой для культуры варварства. Хищнический темперамент проявляется не во всех аспектах жизни современного общества, и менее всего — в современном производстве.

Отступления от унаследованных от варварства свойств характера у современного человека очень часто носят характер возврата к еще более раннему варианту типа. Этот ранний вариант представлен темпераментом, характеризующим первобытную фазу миролюбивого варварства. Обстоятельства жизни и направление усилий, господствовавшие до пришествия культуры варварства, сформировали характер человека и закрепили в нем некие существенные черты. И именно к этим древним, родовым чертам современные люди склонны возвращаться вновь в том случае, когда человеческая натура «унаследованного настоящего» подвергается изменчивости. Условия, в которых жили люди на самых ранних, первобытных стадиях жизни в сообществе — жизни, которую, собственно, уже можно называть общественной, — были, видимо, мирными условиями; и характер — темперамент, духовная позиция — людей в этих начальных состояниях окружающей среды и институтов был, видимо, миролюбивого, неагрессивного, чтобы не сказать ленивого, склада. В целях непосредственного изложения эту миролюбивую стадию культуры можно принять в качестве фазы, знаменующей начало развития общества. В той мере, в какой это касается настоящего изложения, отличительным психологическим качеством в такой гипотетической начальной фазе развития культуры явилось, видимо, бессознательное, не находившее словесного выражения чувство групповой сплоченности, широко выражавшееся в самодовольном, но никак не деятельном расположении ко всему, что представляло собой благоприятные условия для общественной жизни, а также выражавшееся в болезненном отвращении ко всему, что могло подавлять жизнедеятельность или препятствовать продолжению рода. Благодаря своему вездесущему проникновению в образ мышления дикаря дохищнической стадии такое распространенное, но слабое представление о пользе для всех возымело, видимо, заметное действие на образ жизни дикаря и на то, каким образом осуществлялись его привычные взаимоотношения с другими членами группы.

Следы этой начальной, мирной фазы развития недифференцированного общества кажутся слабыми и сомнительными, если мы будем обращать внимание только на те категоричные свидетельства ее существования, которые предоставляются обычаями и взглядами, бытующими в культурных или невежественных общностях в настоящее время; менее сомнительными доказательствами факта ее существования следует считать психологические следы, сохранившиеся в виде распространенных черт человеческого характера. Эти черты в особенной, может быть, степени сохраняются среди тех этнических элементов, которые на протяжении хищнического этапа развития культуры вытеснялись на второй план. Черты, соответствовавшие прежнему образу жизни, в борьбе индивидов за существование стали затем относительно бесполезными. И те элементы населения или те этнические группы, которые по темпераменту были менее приспособлены к хищническому образу жизни, подавлялись и отодвигались на второй план.

При переходе к хищнической культуре в некоторой степени переменился характер борьбы за существование: борьба группы против естественного окружения сменилась борьбой против окружения социального. Эта перемена сопровождалась усилением вражды между отдельными членами группы. В какой-то мере изменились как условия, необходимые для достижения успеха внутри группы, так и условия выживания группы; и духовная позиция, господствовавшая в группе, постепенно изменялась, приводя в состояние узаконенного господства в общепринятом образе жизни иное направление способностей и склонностей. Среди тех архаических черт, которые следует считать сохранившимися следами миролюбивой фазы развития общества, находится тот институт человеческой солидарности, который мы называем совестью и который включает в себя представление о правильности и справедливости, а также инстинкт мастерства в его наивном, независтническом выражении.

Руководствуясь современной биологической наукой и психологией, мы должны будем переформулировать понятие человеческой природы в терминах привычек; и при такой переформулировке станет ясно, что привычка является — в общих чертах — единственным понятием, к которому можно отнести указанные черты и в чем можно усматривать их основу. Эти составляющие образ жизни привычки являются слишком всеохватывающими по своему характеру, чтобы приписывать их распространение какому-либо позднему или кратковременному влиянию. Легкость, с которой они на время подавляются острыми требованиями, выдвигаемыми современной жизнью, говорит лишь о том, что эти привычки являются сохраняющимися признаками культуры крайне древнего времени и от принципов этой культуры люди нередко вынуждены в частностях отходить при изменившихся обстоятельствах более позднего времени; а то, что эти черты дают о себе знать едва не повсеместно, как только ослабляется давление особых потребностей, доказывает, что процесс их закрепления в психологическом складе конкретного этнического типа длился, должно быть, очень долгое по сравнению с другими процессами время и без серьезных перерывов. Вопрос о том, являлся ли он процессом привыкания в устарелом смысле этого слова или процессом отбора и адаптации человеческой расы, не затрагивает серьезным образом сути дела.