Милтон Фридман - Капитализм и свобода

Хотя это правило резко ограничит полномочия кредитно-денежных органов, при нынешнем состоянии дел оно все равно сохранит за Федеральным резервом и за Казначейством чрезмерную свободу решать, как именно добиваться установленных темпов роста денежной массы, свободу контролировать и регулировать долговые отношения, надзирать за банками и т. п. Целесообразны и осуществимы дальнейшие банковские и финансовые реформы, которые я подробно разобрал в другой работе. Они ликвидируют нынешнее государственное вмешательство в операции по кредитованию и капиталовложениям и превратят государственные операции по финансированию из постоянного источника нестабильности и неопределенности в относительно размеренный и предсказуемый вид деятельности. Однако, хотя эти дальнейшие реформы весьма важны, они не имеют такого основополагающего значения, как принятие правила, ограничивающего полномочия кредитно-денежных органов в отношении денежной массы.

Я хотел бы подчеркнуть, что не считаю свое предложение венцом кредитно-денежной мудрости, неким окончательным рецептом, который следует занести на вечные скрижали. Просто мне думается, что в свете наших нынешних знаний оно увереннее других обещает разумную степень кредитно-денежной стабильности. Хотелось бы надеяться, что, воспользовавшись им и больше узнав о кредитно-денежных делах, мы сможем выработать еще лучшие правила, которые приведут к еще лучшим результатам. Такое правило представляется мне единственным доступным ныне способом сделать кредитно-денежную политику столпом свободного общества, а не угрозой его основам.

Проблема международных кредитно-денежных отношений — это проблема отношений между валютами разных стран; это проблема условий, на которых люди могут обменивать американские доллары на фунты стерлингов, канадские доллары на американские и т. п. Проблема эта тесно связана с контролем над деньгами, который мы разбирали в предыдущей главе. Она связана также с политикой, которую государство проводит в области международной торговли, поскольку контроль над международной торговлей является одним из методов влияния на платежи по международным сделкам.

Значение международных кредитно-денежных отношений для экономической свободы

Хотя вопросы международных кредитно-денежных отношений носят сугубо технический характер и пугают своей сложностью, либерал не может их игнорировать. Не будет преувеличением сказать, что наиболее серьезную ближайшую угрозу экономической свободе в США (не считая, конечно, Третьей мировой войны) представляло бы сегодня введение мер контроля над экономикой с тем, чтобы «разрешить» проблемы платежного баланса. Вмешательство в международную торговлю кажется невинным явлением и может получить поддержку людей, которые в иных ситуациях относятся к государственному вмешательству в экономические дела с опаской. Многие бизнесмены даже воспринимают такое вмешательство как составную часть «американского образа жизни». И тем не менее мало какие виды вмешательства в экономику способны распространиться столь широко, как этот, и нанести столь губительный ущерб свободному предпринимательству. Богатый опыт показывает, что наиболее эффективный способ превращения рыночной экономики в авторитарную — это, для начала, введение прямого контроля над обменом валюты. Один этот шаг неизбежно ведет к нормированию импорта, к контролю над промышленностью, использующей импортные товары или производящей товары вместо импортных, и так далее, по нескончаемой спирали. И тем не менее даже такой, в общем, твердый сторонник свободного предпринимательства, как сенатор Барри Голдуотер, при обсуждении так называемого «золотого потока» (gold flow) временами говорил, что ограничения на операции в иностранной валюте могут быть необходимы в качестве «лекарства». Но такое «лекарство» гораздо вреднее самой болезни.

Ничто не ново под солнцем, тем более в сфере экономической политики; всё якобы «новое» в ней — это, как правило, плохо замаскированная идея, отброшенная еще в прошлом или позапрошлом столетии. Однако, если я не ошибаюсь, полный контроль над валютными операциями и так называемая «неконвертируемость валюты» представляют здесь исключение: их происхождение изобличает их авторитарную подоплеку. Насколько я знаю, их придумал Яльмар Шахт в первые годы нацистского режима. Разумеется, в прошлом бывало немало случаев, когда какая-нибудь валюта считалась неконвертируемой. Однако тогда это означало, что данное государство не хочет или не может обменивать бумажные деньги на золото или серебро (или другой тогдашний денежный товар) по узаконенной ставке. Изредка это означало, что страна запрещает своим гражданам или жителям обменивать бумажки, содержащие обещание выплатить определенную сумму в денежных единицах этой страны, на аналогичные бумажки, суммы на которых были выражены в денежных единицах другой страны, или на монеты, или ценные металлы в слитках. Например, во время Гражданской войны в США и на протяжении пятнадцати лет после нее американские деньги были неконвертируемы в том смысле, что обладатель долларов не мог прийти с ними в казначейство и поменять их на некое фиксированное количество золота. Но на протяжении всего этого периода он имел право покупать золото по рыночной цене или продавать и покупать английские фунты за американские деньги по любой цене, взаимно устраивающей обе стороны.

В США доллар неконвертируем в старом смысле слова с 1933 года. Закон запрещает американским гражданам держать золото или продавать и покупать золото. Доллар не является не конвертируемым в новом смысле этого термина. Но, к несчастью, складывается впечатление, что мы принимаем курс, который рано или поздно почти наверняка поведет нас именно в этом направлении.

Роль золота в кредитно-денежной системе США

Лишь инерция старых представлений заставляет нас по-прежнему смотреть на золото как на центральный элемент нашей кредитно-денежной системы. Если охарактеризовать роль золота в американской политике более точно, то оно является главным образом товаром, цена на который поддерживается, как поддерживаются цены на пшеницу и прочие сельхозпродукты. Имеющаяся у нас программа поддержания цен на золото отличается от такой же программы в отношении пшеницы тремя важными моментами: во-первых, мы платим поддержанную цену (support price) не только отечественным, но и иностранным производителям; во-вторых, мы свободно продаем золото по поддержанной цене только иностранным, а не отечественным покупателям; в-третьих, — и в этом заключается важный пережиток монетарной роли золота — казначейство уполномочено выпускать деньги (так сказать, печатать бумажные деньги), чтобы платить за покупаемое им золото, так что расходы на покупку золота не фигурируют в бюджете и необходимые для этого суммы не требуют официального ассигнования Конгрессом. Точно так же, когда казначейство продает золото, в ведомостях отмечается просто уменьшение числа золотых сертификатов, а не выручка, поступающая в бюджет.