Сергей ГОРОДНИКОВ - ГОСУДАРСТВО И НАЦИОНАЛЬНАЯ РЕФОРМАЦИЯ

Исторический опыт других стран позволяет сделать наиважнейший политический вывод. Для осуществления перехода от политики Национальной революции к политике Национальной Реформации необходима политическая партия, теоретически осознающая себя партией становления именно национального среднего класса, строящая свои цели и задачи на основе национал-демократической идеологии. Режимы сознательного или неосознанного свершения Национальных революций прошлого, даже самые идеологически подготовленные, фашистский в Италии и национал-социалистический в Германии, потому и свергались внешними или внутренними силами, что они были частично национал-демократическими, частично выражали интересы национального среднего класса. Не имея ясных стратегических политических целей, их руководители принимали важнейшие политические решения под воздействием текущих настроений традиционного народного патриотизма, а не национал-демократизма. А потому переход к Национальной Реформации, то есть к политике становления национальной демократии, совершался в этих странах после поражения, под надзором капиталистических держав с уже сложившимися национальными демократиями.

Наиболее политически выразительными Национальными революциями в Европе в ХIХ и в ХХ столетиях были соответственно режимы военно-политической диктатуры Наполеона Первого во Франции и национал-социалистов в Германии. Их огромное воздействие на судьбы Европы и мира определилось тем, что эти революции в силу исторических и геополитических причин приобрели в указанных государствах мессианский характер. Авторитарные режимы, проводившие эти революции, революционными войнами подрывали основы традиций феодальных отношений в окружающем жизненном пространстве, вольно или невольно, подталкивали прогрессивные политические преобразования в целом ряде созревших к ним стран. Они проводили эгоцентрично националистическую, но и одновременно и интернациональную политику, ускорявшую появление других буржуазно-капиталистических наций, а потому и оказали столь сильное влияние на становление современного миропорядка.

Русская Национальная революция в силу геополитического державного положения России в Евразии тоже неизбежно, обязательно приобретёт интернациональный характер. Она разовьётся в столь же сложное переплетение решаемых задач чисто национальной социальной революции, но и задач распространения определённого, вполне однозначного политического влияния на те национальные революции, которые произойдут в созревших к ним других странах, – и поэтому воздействие её на судьбы мира будет иметь историческое значение. Русская Национальная революция совпадёт по времени с появлением всевозможных признаков надвигающихся глобальных кризисов, а Национальная Реформация будет протекать в эпоху предельного обострения этих кризисов, когда встанет вопрос о самом выживании, самом существовании человечества. Поэтому уже в течение Национальной революции осуществляющая её политическая сила вынуждена будет искать самые совершенные и перспективные образы социальной, духовной, культурной организации грядущего национального общества, способного не только выживать при этих кризисах, но и эволюционировать в борьбе за существование. Говоря иначе, внешние обстоятельства будут самодовлеюще влиять на протекание Национальной Реформации в России, побуждать становление русского национального государства, как мощной идеологической и военно-политической Сверхдержавы с мессианской ответственностью за судьбу современной цивилизации, больше того, за судьбу человеческого рода и биосферы. Не понять этого из уроков истории и геополитического положения России в Евразии, из того кризиса целеполагания, в который входит остальной мир, как промышленно развитый, так и развивающийся, значит, вообще ничего не понимать в современной межгосударственной и внутренней российской политике.

Первейшая особенность нынешнего конкретно-исторического положения дел в мире состоит в том, что мир существует накануне принципиальной смены типа мирового цивилизационного развития, приближается к появлению единой цивилизации, не имея при этом чёткого и осмысленного понимания причинно-следственных закономерностей происходящего. Современная Россия в этих условиях оказалась ещё не поглощённой буржуазно-либеральными традициями западных городских демократий, но с гибелью русской деревни уже оторвалась от земледельческих, как духовных, так и политических феодально-монотеистических традиций, сближавших её с третьим миром. Она как бы зависла между двумя мирами. Поэтому Россия вынуждена осмыслять и создавать традиции предстоящей социальной Национальной революции применительно к условиям радикального изменения мировых политических отношений, наступление которых ускорится при приближении к вызванным современной экономикой и демографическим взрывом глобальным сбоям в среде биологического обитания человеческого рода.

Складываются обстоятельства, когда развитие основных тенденций информационно-технологической революции должно привести к диалектическому отрицанию зарождающимся параязыческим типом единой мировой цивилизованности, как цивилизованности союза промышленных общественно-экономических наций, отмирающих монотеистических систем идеологического насилия и соответствующих им субконтинентальных цивилизаций, так или иначе, сознательно или нет, но сейчас поддерживаемых либерализмом и коммерческим политическим интересом. И именно либерализм и коммерческий интерес мешают Западу осознать необходимость продвижения к строительству единой мировой цивилизации, стремятся приспособить информационно-технологическую революцию лишь к задачам обслуживания глобального коммерческого капитализма и единого мирового рынка! И в это время Россия оказалась на пороге Национальной революции, немыслимой без самого решительного поворота к научному параязыческому мировосприятию, которое при всевозможных свободах и в условиях устойчивого вытеснения рабочих из производственных отношений средним классом может быть выстроено лишь на представлениях о национал-демократическом общественном самоуправлении. Объединяясь в партию, русские национал-демократы должны будут под давлением этих обстоятельств усваивать самые передовые идеалы новой цивилизационности, как цивилизованности промышленной, тем самым практически прокладывать путь к неотвратимой замене отмирающих монотеистических цивилизаций в глобальном размахе, полностью и окончательно отрицая их, на цивилизацию собственно новую, с принципиально иным созидательным мировоззрением. Но учитывать при этом, что замена будет отнюдь не мирной, а наоборот, станет лишь следствием целой эпохи глобальной войны нового со старым, войны беспощадной и безжалостной, войны на тотальное поражение нового или старого миропорядка.