Сергей ГОРОДНИКОВ - НАЦИОНАЛЬНАЯ ГЕОПОЛИТИКА

Одновременно проявляются признаки исчерпания возможностей подъёма коммерчески прибыльного производства за счёт восстановления производственной деятельности на бывших советских предприятиях. Как следствие, у крупных внутренних и иностранных коммерческих спекулянтов, у которых сосредоточены почти все частные капиталы России, устойчиво падает интерес к коммерческой эксплуатации производства. Отражением такого состояния дел является наметившийся застой фондового рынка, на котором с мая 2006 года наблюдается тревожное прекращение роста основных показателей, до этого времени очень высокого. В ближайшие два–три года экономисты режима ожидают сокращение профицита бюджета правительства до нуля, а затем, при сохраняющемся росте импорта иностранных промышленных и продовольственных товаров будет происходить увеличение дефицитов бюджета, которые существенно уменьшат возможности правительства поддерживать внутреннее производство и социальную инфраструктуру связанными заказами. Вступление в ВТО только обострит вызревающий кризис рыночного производства в России до предела, создаст предпосылки для окончательного распада промышленных производительных сил и традиций производственных отношений.

При подобных обстоятельствах нельзя всерьёз поставить цель достичь даже уровня промышленного производства 1990 года. А потому нельзя рассчитывать на устойчивость геополитического положения России и целостность её территории в окружении ЕС, США и Китая, которые полтора десятилетия быстро наращивали и наращивают промышленную, организационную и военную мощь.

2006 год стал переломным для режима диктатуры крупных коммерческих интересов и для России в целом. Это был самый успешный год для режима. Сосредоточение и рост коммерческих капиталов, активов поддерживаемых чиновно–полицейским регламентированием сырьевых и некоторых металлургических компаний, появление опыта коммерческой капиталистической деятельности у управленцев этих компаний и у правительства повысил цену активов нескольких компаний до уровня, превращающего их в мировые монополии. Данным монополиям, их владельцам стало тесно в России, и в 2006 году они начали широкое перенесение методов обогащения, которые использовались внутри страны, на глобальный уровень. Огромная прибыль данных компаний от сверхэксплуатации страны и её населения, от торговли на западных рынках сырьём и товарами первичной переработки сырья направлялись их владельцами, олигархами не на развитие рыночного промышленного производства в самой России, а на скупку в СНГ, на Западе и в развивающемся мире сырьевых, распределительных и металлургических предприятий. Неожиданная мощь и бесцеремонность такого направляемого российским правительством наступления на внешних рынках вызвала раздражение и тревогу у подобных же западных корпораций, у западных правительств. Весь год росло напряжение зарождающегося противоборства капиталистических интересов между режимом чиновно–полицейской власти в России и правительствами Запада. Оно вынудило режим власти в России пересматривать свою политику в отношении Запада, искать способы заставить всё население страны защищать интересы крупных торгово–посреднических монополий, как это делалось государствами Запада. Для проведения такой политики понадобилось резко повысить роль и значение российской армии, начать её перевооружение и выделение средств на быстрое привлечение в неё военнослужащих. Пропаганда патриотизма и военного строительства стала напоминать времена Советского Союза. На волне такой пропаганды легко было возродить сближение с развивающимся миром, но уже используемое исключительно для поддержки внешней экспансии внутренних капиталистических монополий.

Проблемы противоборства с Западом стали всё отчётливее приобретать сущностное, принципиальное содержание разного видения целей капитализма и политических систем обслуживания соответствующих целей. Сущностное различие капитализма и политических систем в России и в развитых странах Запада проявилось ещё в 90–е годы, но до последнего времени Запад видел в них прямую выгоду, которая помогла ему преодолеть вызревавший в 80–е годы мировой экономический кризис капиталистического хозяйствования. В историческом прошлом промышленно развитых государств Запада уже были режимы диктатуры коммерческого интереса и олигархического правления, подобные тому, что установился в нынешней России. Эти государства имели исторический опыт Национальных революций, которые осуществлялись связанными с интересами производства политическими партиями средних имущественных слоёв горожан, то есть мелкой и средней буржуазии. И Национальные революции в них свергали режимы диктатуры коммерческих интересов ради установления собственно демократии, ради становления национальных обществ, национального политического самоуправления и поворота к развитию промышленного капитализма.

Демократия в развитых странах Западной Европы появилась вследствие развития представительного политического самоуправления хозяйственных слоёв городской буржуазии, хозяйственных городских собственников, как это было и в Древней Греции. Поэтому в элитах развитых государств Запада знают или наитием догадываются, что демократия есть политическая диктатура связанных с интересами производства средних имущественных слоёв горожан, и что демократия несовместима с диктатурой выразителей крупного коммерческого интереса, с обслуживанием интересов олигархов. Ещё история Древней Г реции показала, что в полисах главными противоборствующими силами были олигархи и демократы, и победа одних вызывала жёсткое и непримиримое подавление противников. Уже в Древней Греции чётко проявилась закономерность. Олигархическое чиновно–полицейское правление укреплялось в слаборазвитых, земледельческих и сырьевых полисах. Тогда как в наиболее развитых полисах с деятельной хозяйственной жизнью городов и сёл, с большой численностью средних имущественных слоёв горожан и селян, то есть имущественных разрядов всадников и зевгитов, которые соответствовали разрядам средней и мелкой буржуазии на современном капиталистическом Западе, господствовали демократы.

На современном развитом Западе тон в политике задают политические партии мелких и средних имущественных собственников, так называемого среднего класса, именно эти партии получают наибольшую поддержку у избирателей и создают правительства, принимают самые выгодные среднему классу законы. Тем самым они создают наилучшие политические, правовые условия для развития хозяйственной капиталистической деятельности. Тогда как в нынешней России в политике нет ни одной партии, выражающей интересы связанных с производством средних имущественных слоев горожан, то есть нет ни одной(sic!) партии среднего класса. В России нагло господствуют чиновно–полицейские, олигархические партии власти, которые защищают интересы крупного спекулятивно–коммерческого капитала, принимают соответствующие законы и навязывают их подавляющему большинству населения посредством роста чиновно–полицейского насилия и произвола. В нынешней России нет места демократии, то есть политическому самоуправлению средних имущественных слоев, и заказываемому средними имущественными слоями государствообразующего этноса национальному общественному развитию. И то, что господствующий в стране режим всё шире опирается на исторически крайне реакционное, земледельческое средневековое православие и средневековую православную церковь, говорит само за себя. Такой режим — олигархический по своей сущности, он не способен на развитие рыночного промышленного капитализма, боится средних, самых образованных и квалифицированных слоев русских горожан, видит в их зарождающихся этнократических национальных общественных настроениях главную для себя угрозу. Угрозу тем более серьёзную, что национальные настроения образованных и квалифицированных средних слоёв русских горожан воспринимаются на Западе, как собственно демократические настроения, только и способные снять идейно принципиальные противоречия между Западом и Россией. В ответ на эту угрозу режим наращивает репрессии, в первую очередь против русской городской молодёжи, что превращает его в противоцивилизационную, отнимающую у России будущее чиновно-полицейскую тиранию.