Сергей ГОРОДНИКОВ - НАРОДНОСТЬ, НАРОД, НАЦИЯ...

Власть вождей и их родов могла оказаться неподотчётной и в то же время устойчивой, если бы ей удалось вырваться из непосредственной зависимости от родоплеменной общественной власти, превратиться в особую власть, которая оказалась бы сильнее общественной власти, поднялась бы над нею. Этого нельзя было добиться, оставаясь внутри родоплеменных отношений. Но этого удалось бы добиться, договорившись с вождями нескольких родственных соседних племён о совместном отстаивании общих интересов, используя то обстоятельство, что у племен не получалось создать единую общественную власть, что общественная власть каждого племени испытывала непреодолимое недоверие к общественной власти соседних племён. Иначе говоря, вождям соседних осёдлых и этнически родственных племён можно было бы вырваться из непосредственной зависимости от родоплеменной общественной власти в единственном случае. Если бы они превращались в единый управляющий класс своих племён, совместно выступали против общественной власти каждого племени и укрепляли своё положение главных земельных собственников, используя и до известного предела поощряя противоречия между племенами .

Заинтересованность вождей соседних осёдлых племён с общей этнической культурой в появлении надплеменной власти и стала причиной возникновения государственной власти, которая с позиции насилия расширила представление каждого племени о своём жизненном земледельческом пространстве до качественно более сложного представления о жизненном земледельческом пространстве государства.

Надобщественная власть не имела оснований появиться там, где родоплеменная общественная власть была сильнее прав вождей. Она появлялась среди тех племён земледельцев, в которых произошло столь значительное разделение труда, что начали складываться родовые навыки выполнения разных общественных обязанностей, вызрели предпосылки для передачи ответственности за всю общественную собственность племени жрецам и наследственным вождям. Но надобщественная власть не могла утвердиться всерьёз и надолго, как верховное насилие, если противоречия между интересами родов вождей и родоплеменной общественной властью не достигали столь высокой степени противоборства, что для защиты своих интересов вожди вынуждались искать объединения с вождями других племён.

Этнически близкородственные соседние племена, развиваясь в условиях сложных взаимоотношений, созревали к появлению надобщественной власти приблизительно одновременно. Но возникновение устойчивой единой власти над ними происходило в чрезвычайных обстоятельствах, когда из всех вождей своими воинскими доблестями выделялся один, который героической деятельностью способствовал преодолению этих обстоятельств, после чего признавался особенным героем несколькими соседними племенами, достойным мифологизации и обожествления, как их общий царь. Такой герой смог обособляться от своего племени, и вокруг него и его рода волей или неволей объединялись другие вожди, заинтересованные в усилении своих возможностей для борьбы за укрепление родовых прав на надобщественную власть и общественную собственность в своём племени. Так из вождей и жрецов соседних племён складывалась господствующая знать, объединяемая схожими имущественными интересами, а надобщественная власть превращалась во власть государственную, олицетворяемую родом героя и городским поселением, в котором род героя её сосредотачивал. Род героя с помощью насилия получал права на верховное управление на всей территории соседних племён, но права отчуждённые от земельной собственности, в диалектической борьбе интересов согласуемые с правами знати на управление в землях отдельных племён. Каждый род знати при этом стремился добиться наиболее значительного влияния на государственную власть, из чего складывались противоречия между родами знати, с одной стороны, и родов знати с родом героя – с другой, что могло привести к свержению рода героя и замене его другим господствующим родом. Однако эти противоречия отражали борьбу и единство противоположностей, углубляя сплочённость знати при отстаивании общих имущественных интересов в отношениях с родоплеменной общественной властью каждого племени, а тем самым укрепляли государственную власть как таковую. Роды знати из своих вождей создавали влиятельные, представительные советы при царе, без укрепления которых государственная власть не могла развиваться и усиливаться.

Прежде, в течение тысячелетий господства родоплеменной общественной власти, кочевые племена создавали лишь временные, неустойчивые межплеменные союзы, которые легко распадались. Но осёдлые племена, оказавшиеся подвластными сговору родовой знати, которая из них выделилась, в случае, если межплеменная знать доказывала способность укреплять надплеменное государственное насилие, вынуждены были смиряться с этим насилием, а со сменой поколений преобразовывались в совершенно новую форму своего совместного бытия, которую определим понятием народность . Устойчивость государственной власти и народнических отношений обуславливалась тем, что в каждом из соседних осёдлых племён развивались такие хозяйственные отношения, при которых уже надобщественная власть существенно лучше отвечала коренным интересам большинства его членов в максимальной добыче и перераспределении ресурсов жизнеобеспечения. Ибо она позволила осуществлять более высокую организацию разделения труда и военных обязанностей в этих племенах, налаживать более выгодное углубление производительных и товарообменных отношений между ними.

Однако старые традиции родоплеменной общественной власти и родоплеменного эгоизма у объединяемых внешним насилием знати племён остаются чрезвычайно сильными на начальной ступени исторического становления нового государства. В их основе заложены биологические инстинкты стайной борьбы за существование, к которым родоплеменные отношения приспособились путём естественной эволюции, природным отбором и наследуемыми архетипами поведения; тогда как государство стало следствием насильственного выделения субъективных интересов родов вождей за пределы природных отношений родоплеменных обществ. Даже родственные племена вначале очень трудно удерживать в одной упряжке единой государственности без учёта традиций родоплеменной общественной власти, этнической по своей природе.

Большая зависимость устойчивости государственной власти от родоплеменной общественной власти делала её на начальной ступени развития общественно-государственной властью, что предопределяло размеры территории, традиции управления и духовный строй молодого государства. Государство в раннюю историческую эпоху поневоле отражало родоплеменные общественные отношения, в том числе и потому, что на них поневоле опиралась знать в борьбе за свои родовые интересы внутри господствующего слоя имущественных собственников. Однако для достижения устойчивости государственной власти, которая выделилась из родоплеменных отношений и зависела от них, господствующий слой знати вырабатывал способы подчинить родоплеменные отношения государственным отношениям, и в этой задаче наибольшую роль начинали играть жрецы. Значение, которого добивались жрецы во влиянии на отношения между знатью и родоплеменной общественной властью племён, определяло уровень сложности государственных отношений, – чем выше оказывалась роль жрецов, тем более выраженными были государственные отношения, тем сильнее они воздействовали на развитие межплеменных хозяйственных и новых, социальных связей, постепенно объединяющих представителей разных племён в межплеменное сообщество. Кроме государственных отношений, с появлением государственной власти начинали складываться и политические отношения между самими племенами. Политические отношения несли в себе опасность для знати тем, что они налаживали взаимодействие между общественной властью государствообразующих племён, и чтобы ослабить это взаимодействие, надо было развивать и совершенствовать жреческие знания и способы долгосрочного воздействия на поведение большинства родов племён на основе родоплеменных культов и религиозных традиций. В этой сложной диалектической борьбе государственной власти с родоплеменной общественной властью и развивалась направляемая жречеством духовность и культура образуемой государством народности.