Сергей ГОРОДНИКОВ - КЛАССЫ И СОСЛОВИЯ, СОСЛОВНО-КОРПОРАТИВНОЕ ГОСУДАРСТВО

Опыт Германии и России как раз и показал, что на аксиоматических, вообще-то идеалистических, взглядах можно создавать теории с очень высокими возможностями использования в политической практике, но в практике конкретно-исторической, для задач ускоренной организации капиталистических или около капиталистических производственных отношений в определённых странах . То есть, аксиоматические теории, вроде теории классовой борьбы, могут показаться абсолютной истиной в конкретно исторический период мирового развития в тех или иных странах, но с течением времени они неотвратимо превращаются в истину относительную , исторически изживающую свои возможности воздействия на политическую практику.

В.Ленин, как главный архитектор советского устройства государственной власти, при всех его искренних реверансах в сторону материалистической диалектики как таковой, при умозрительно верном понимании сути диалектики, стратегически планируя будущее, оказывался часто чуждым основам научного диалектического мышления. И именно по причине догматической аксиоматизации классовой борьбы . Но он и не стал бы тем гениальным идеологом и политиком, каким предстал в мировой истории, если бы не выступил в качестве разработчика идеологии и политики осуществления ранней буржуазной Реформации в России, в других слаборазвитых странах мира. А именно в тех странах, которые были вынуждены для спасения собственной традиции государственных отношений совершать ускоренную индустриализацию и социально-политическую модернизацию производственных отношений посредством революционного усовершенствования традиционного феодально-бюрократического аппарата управления. Поэтому историческое величие личности Ленина, когда утихомирятся политические страсти в связи с поражением коммунистической идеологии, предстанет выше величия Лютера и Кальвина.

Без произведённой на основах учения Кальвина пуританской реформации английского общества не смогло бы развиться англосаксонское мировое могущество и современное могущество США, да и такая страна вряд ли существовала бы. Без классического марксизма не было бы современной европейской промышленной мощи Германии. А без ленинского усовершенствования марксизма применительно к конкретным задачам коренного преобразования основ хозяйственной и социальной жизни России были бы невозможными несомненные великие достижения страны в научном и промышленном развитии, и именно они дают основания быть уверенными в становлении русской национальной цивилизации, как самой организованной и могущественной в XXI веке. Как раз для того, чтобы Россия ступила на путь нового витка ускоренного развития, и должно произойти осознание, что советский коммунистический режим осуществлял исторически необходимую раннюю буржуазную реформацию России, а ленинский марксизм был идеалистическим псевдорелигиозным идеологическим насилием, необходимой для такой Реформации. И именно аксиоматизация классовой борьбы позволила создать идеалистическое, почти научное идеологическое насилие для осуществления коммунистической ранней буржуазно-городской Реформации.

Таким образом, сделаем главный вывод этой главы. Научный, то есть собственно материалистический анализ не может всерьёз опираться на классовую борьбу в качестве первопричины зарождения государства.

Человек издревле, всегда и везде, как и всякое прочее живое биологическое существо, вёл напряжённую борьбу за средства жизнеобеспечения. Нет добычи средств жизнеобеспечения – значит смерть. Кто был не способен бороться за средства жизнеобеспечения, тот неизбежно погибал в процессе естественного отбора. Эти жёсткие, установленные природой правила игры в "орёл или решку", в жизнь или смерть, – и заложили кровный интерес к собственности во всякое биологическое существо в каждой биологической нише, – к собственности на средства жизнеобеспечения или на источники их получения. Достаточно понаблюдать, как одомашненные собаки делают метки для обозначения своего участка, как они яростно защищают или готовы защищать свою территорию, чтобы убедиться в этом. Поэтому и интерес собственности у того или иного вида проявляется в биологическом мире лишь к тому месту, где есть подходящие для него средства жизнеобеспечения. Если средства жизнеобеспечения исчерпываются, то собственность теряет ценность, оставляется. А если имеющей средства жизнеобеспечения собственности больше не хватает на всех претендентов, то начинается смертельная и беспощадная борьба за неё. Более богатая средствами жизнеобеспечения собственность имеет поэтому большую притягательность. Борьба за неё порой может принимать предельно ожесточённый характер множества претендентов, отчего возникают инстинктивные побуждения для временных или более-менее постоянных союзов разных особей или их групп против других, так же желающих добиться прав на эту собственность. Однако если средств жизнеобеспечения становится избыточно много, то объединение различных особей, объединение для совместной борьбы, теряет смысл, и союзы их слабеют, распадаются.

Относительная слабость в борьбе за существование большинства отдельно взятых особей обезьян, в том числе и человекообразных, предопределила их стайный образ жизни, в том числе стайную борьбу за собственность на средства жизнеобеспечения, за эксплуатацию этой собственности. Как и прочие животные, человекообразные обезьяны добывали скудные или ограниченные средства жизнеобеспечения только в пределах своей биологической ниши. А это приводило к низкой заселённости пригодных для жизнеобеспечения земель, к частой стайной миграции в поисках даваемой природой пищи, к зависимости выживания стаи от капризов погоды, климата.

Сначала редкое и случайное, потом постепенно становящееся привычным использование палок для сбивания плодов, камней для разбивания орехов, для борьбы за более богатые пищей участки леса, иной территории, увеличивало возможности эксплуатации тех участков, на которые временно или относительно постоянно устанавливались права собственности той или иной стаи человекообразных обезьян. Применение палок и камней превращало их в новые, опосредованные средства жизнеобеспечения и стало способом достижения эволюционного преимущества, обеспечивало рост численности наиболее действенно использующей такие простейшие природные орудия стаи. Использование простейших орудий закреплялось опытом и передачей этого опыта следующим поколениям внутри стаи, что постепенно развивало мозг её членов, а усложняемые для обозначения и использования орудий звуковые сигналы превращало в зачатки речи. Случайная вероятностная игра природных мутаций подарила именно человекообразным обезьянам способность накапливать опыт использования примитивных орудий, соответствующим образом развивать мозг и речь, что и выделило их из прочих животных.