Сергей ГОРОДНИКОВ - ТРЕТЬЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ СИЛА

Этим силам становятся чуждыми не только выступающие против режима политические движения народных патриотов и русских националистов, но и даже сколько-нибудь определённые государственные цели, сколько-нибудь ясные концепции укрепления государственного сознания. Это подтверждает отразившаяся в позиции ряда влиятельных средств массовой информации явно мстительная и отрицательная реакция этих сил на одно лишь заявление Б.Ельцина о необходимости разработки некоей национальной доктрины. А ведь Ельцин ставленник этих сил! Им не нужна никакая национальная доктрина, им она не выгодна , а потому они боятся усиления государственного сознания во власти, боятся укрепления её контролирующих функций, - но именно эти силы во многом определяют политику в стране. И при таком положении дел идёт болтовня о демократии, о демократических выборах, о легитимности режима!

Колоссальные средства были потрачены на избирательную кампанию, в том числе и займы под высокие проценты у международных финансовых институтов, - а ради чего? Ради того только, чтобы хоть на немного оттянуть признание страной факта захвата власти асоциально преступными кланами и установления ими диктатуры политически бездарного и преступного режима, режима диктатуры коммерческого космополитизма ! Этот режим не способен на промышленное развитие, на которое надеется подавляющее большинство населения России, а потому не имеет будущего. Он заводит страну в хронический политический кризис, в политический тупик.

Когда политическая власть оказывается у асоциального меньшинства представителей коммерческого интереса, экономика превращается в средство получения наивысшей спекулятивной прибыли. В такой экономике исчезают внутренние стимулы к производительному труду и инвестированию производства, к поддержанию материальной и социальной инфраструктуры производства, и экономика существует за счёт износа производительных сил. А в обстановке политического разложения власти и отчуждения от неё всех социальных слоёв населения, связанных с производственными отношениями, износ производительных сил происходит с наименьшей отдачей. Результатом становится рост признаков вызревающей экономической катастрофы. Гиперинфляция и даже голод, перебои с энергоснабжением превратились в той или иной мере в злобу дня всех регионов. И то, что происходит в Приморье, где энергетика очутилась на грани полного краха, стало только началом цепной реакции разрушения всей экономической системы России. Даже в Москве, в которой сосредоточены до 80% частных капиталов страны, городской бюджет трещит по швам, а социальная, транспортная инфраструктура разваливается, в чём убедиться можно и беглым взглядом, для этого достаточно спуститься в метро.

Новое правительство пока вызывает у населения страны синдром ожидания. Почти все понимают, что оно ничего не решит, однако некая, крайне малая, но надежда на улучшение общего положения дел даёт правительству кредит политического доверия в течение предстоящего полугода. Затем последует спад доверия, которое сменит повсеместный рост раздражения в отношении тех, кто использовал такое доверие и не оправдал его. Можно ли предотвратить грядущий взрыв социального возмущения? Население позволило бы убедить себя потерпеть ещё, затянуть пояса ради углубления реформ, - но такого углубления реформ нет! Разве можно назвать реформами то, что творится сейчас? В промышленных регионах даже те, кто имеет работу, в том числе и офицеры в гарнизонах, давно не получают зарплату, день за днём, месяц за месяцем видят голодные лица своих детей, а кучка мерзавцев: воров, спекулянтов, ростовщиков, казнокрадов, - жиреет, строит дворцы, швыряет огромные деньги на прихоти своих многочисленных любовниц. Никакого углубления реформ не происходит по крайней мере с весны 1995 года. Наблюдается лишь углубление влияния на власть беспринципных богачей от экономического разбоя, которые никогда не будут заниматься производством, потому что нет у них для этого ни социальной культуры, ни талантов, ни образования, нет творческой страсти и способностей к стратегическому планированию , без чего промышленное производство невозможно, немыслимо.

Война в Чечне обнажила эту омерзительную суть режима до предела.

Для ведения войны правительству нужны огромные денежные средства. А доходы исполнительной власти сужаются по мере развала производства и экономической инфраструктуры производства. У правительства нет иного выхода, как обращаться к коммерческим банкам. Коммерческие банки финансируют правительство, то есть финансируют бюджет, только через государственные краткосрочные обязательства (ГКО), и именно краткосрочные ГКО, на условиях получения немыслимо больших процентов прибыли. Все признают, что это сейчас очень выгодное и самое надёжное размещение капитала. Но тем самым правительство оказывается в кредитной кабале у наиболее крупных банков, что в переводе на нынешний язык означает, у самых крупных ростовщических банков, повязанных прочнейшими интересами на интересы западных финансовых учреждений. Долгосрочные и среднесрочные кредиты правительству владеющие ими банкиры не дадут, потому что из своего опыта знают, аналитические службы им докладывают, а из сути режима себе подобных дельцов они догадываются, что режим живёт одним днём, что он не устойчив, что его политическое кредо: apres nous le deluge! - после нас хоть потоп! Посему долгосрочных займов правительство от них не дождётся и под угрозой расстрела. Даже краткосрочные кредиты в форме скупки ГКО финансовые олигархи дают под такие проценты, которые учитывают максимально возможный риск. И когда правительство диктатуры коммерческого космополитизма надувает обывателя казённым оптимизмом, де, инфляция к концу года упадёт до одного процента, банкиры пропускают эту ложь мимо ушей, и, знай себе, холодно требуют бешеных процентов. Тем более что расчёты по ГКО в мае, а затем в июне были задержаны правительством.

Правительство вынуждено брать краткосрочные кредиты и мыслить, действовать соответственно, то есть краткосрочно. На налоги с каких отраслей экономики может рассчитывать правительство, чтобы рассчитаться с банками при таких условиях? Производство, а особенно крупное производство, чтобы стать рыночно рентабельным и способным давать налоги, требует предварительного среднесрочного и долгосрочного финансирования. Поэтому правительство полностью теряет к нему интерес, готово продавать промышленные предприятия по дешёвке и скопом любому желающему. Одна только коммерческая деятельность, дающая как таковая быструю прибыль, позволяет её участникам платить налоги скоро, и налоги тем большие, чем большие у них возможности для сиюминутной спекуляции. Чтобы не потерять доверия олигархов, правительство обязано расплачиваться с банками постоянно; поэтому оно привыкает поощрять спекуляцию, защищать её, обеспечивать через исполнительную власть проведение тех политических требований, какие выгодны коммерческому космополитизму, коммерческому капиталу, коммерческому политическому интересу. И пока внутренний рынок не будет доведён спекулянтами до нищеты, до резкого спада прибыли от спекуляции, такая политика неизбежно будет продолжаться.