Сергей ГОРОДНИКОВ - НАЦИОНАЛИЗМ И ПРОМЫШЛЕННАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ

Тогда только, когда завершится буржуазная революция.

Буржуазная революция не может быть остановлена произвольно, выборами Президента или сменой правительства. Буржуазная революция это длительный процесс появления первичного класса городских собственников и политических оснований для последующего становления буржуазного государства. К примеру, классическая Великая французская буржуазная революция продолжалась десять лет, и об её окончании официально объявил ставший первым консулом генерал Наполеон Бонапарт. Если учесть, что Россией уже почти три года заправляет диктатура коммерческого космополитизма, то есть режим нашей Директории, - и этот режим привёл страну к глубокому политическому кризису, - то можно делать вывод, что объективно вызревает Национальная революция, начало которой и закончит нашу буржуазную революцию.

Во-первых, объявлять Национальную революцию жестокой - это всё равно, что объявлять жестокими льва, тигра или другого зверя. Она неизбежна по объективным, не зависящим от чьей-либо воли причинам, а потому бессмысленно и бесполезно давать ей осуждающие определения. А во-вторых, во время буржуазной революции возникает особый класс собственников. В обстановке хаоса и беспорядка первых лет этой революции капиталы делаются только спекулянтами, ворами, казнокрадами, ростовщиками, взяточниками, бандитами. Ими захватывается, скупается за бесценок или разворовывается бывшая государственная и общественная собственность, и они быстро приобретают политические инстинкты частных собственников. 3-4 октября 1993 года в России именно такие собственники захватили полный контроль над исполнительной властью и установили свою диктатуру, - диктатуру коммерческого политического интереса. Их кровные политические интересы чужды интересам производства, и поэтому, пока они у власти, они никогда не дадут встать на ноги промышленному и сельскохозяйственному производству России.

Дело ни в желании или нежелании. Этот первичный класс собственников, появляющийся во время буржуазной революцией, не в состоянии заниматься производственным предпринимательством, даже если бы этого очень захотел. Его порождает коммерческий политический интерес, который рвётся к власти и устанавливает диктатуру этого интереса, устанавливает такую систему власти и такие силы у власти, которые создают самые благоприятные условия для получения спекулянтами сверхприбылей. Они создают аморальные, чуждые социальной культуре, безнравственные политические отношения в обществе, которые подрывают этику труда. Коммерческому капиталу для быстрого роста нет нужды в такой этике, ему нужны постоянные торгово-спекулятивные сделки. Нарождающимся частным банкам тоже выгоднее иметь дело с такими сделками, и они взвинчивают проценты на кредиты до ростовщических цифр, которых производство не в состоянии выплачивать. Владельцам коммерческих капиталов невыгодно поддерживать внутреннее производство, им невыгодны общественные идеалы, невыгодны социальные цели, то есть то, без чего эффективное промышленное производство невозможно. Они заинтересованы в том, чтобы в некоторых странах был недостаток товаров, тогда их можно дёшево закупать в государствах с развитым производством и продавать втридорога там, где производство находится в упадке. Режим диктатуры коммерческого интереса тем и отличается, что он создаёт условия для упадка производства в стране, в которой осуществляет свою диктатуру, чтобы спекулянты в этой стране продавали импортные товары по наивысшей спекулятивной цене.

Именно в этом. Режим неотвратимо ведёт Россию к политическому кризису, углубляет общегосударственный кризис, который начался ещё при коммунистическом режиме. Верхи всего господствующего класса собственников вскоре будут не в состоянии управлять страной, а Низы, то есть огромное большинство тех, кто живёт производством и обслуживанием производственных отношений, больше не в силах будут жить в условиях безработицы, нищеты, разгула коррупции, бандитизма, в условиях умирающей надежды на улучшение жизни.

Отдельные его представители прекрасно понимают и явно встревожены грядущим социальным взрывом, Национальной революцией, которая перераспределит собственность ради интересов ускоренного промышленного развития страны. Но весь первичный класс собственников живёт не разумом, а интересами, эгоистическими интересами роста спекулятивного, ростовщического, бандитского, воровского капитала - и роста любой ценой, любыми средствами. «

Кажется, русский национализм начинает, наконец-то, выходить из состояния бездумной зачарованности немецким национал-социализмом в его мифологизированном обличье. И даже предпринимает попытки осмыслить его как историческое явление. Действительно, хватит нам подстраиваться под цели и задачи немецкого национал-социализма, выступая послушниками с веригами на ногах, с веригами канувшего в лету прошлого. Обращение к опыту и достижениям партии, осуществлявшей Национальную революцию в Германии, очень полезно, однако, лишь с позиций разумного анализа отечественных и мировых проблем конца ХХ века, анализа, не опускающегося до уровня проблем и политических мифов его первой трети.

Для того чтобы оценить, что же возможно взять из опыта национал-социалистического движения в Германии, а что лучше сдать в музеи политического хлама, надо посмотреть на политэкономический фундамент, на котором зародилось и набрало силу вышеуказанное движение.

Имеющий много общего с итальянским фашизмом немецкий национал-социализм был движением по осуществлению немецкой Национальной революции; а Национальная революция - одно из проявлений социальных революций вообще. Социальная революция как таковая, всегда и везде происходила в исторические эпохи качественного усложнения производительных сил. В такие эпохи сложившиеся на прежнем мировосприятии, на прежней этике и морали производственные отношения оказываются не приспособленными изменяться необходимыми для развития производства темпами. Поэтому и происходит революционная смена всей системы обуславливающих производственные отношения идеологических, юридических и политических отношений, приводящая к смене правящих классов в целом ряде стран, где быстрое усложнение производительных сил имеет место.