Джозеф Стиглиц - Крутое пике. Америка и новый экономический порядок после глобального кризиса

Возвращение этих показателей к нулевому уровню будет не просто вопросом ожидания восстановления, так как эти страны имели дефицит даже в те времена, когда их экономики работали в режиме практически полной занятости, и налоговые поступления росли за счет прибылей, создаваемых при помощи ценового пузыря, но и повлечет за собой существенное увеличение налогов и сокращение расходов. Но вот беда: из‑за трудностей восстановления глобальной экономики любое сокращение расходов и увеличение налогов неизбежно приведет к еще большему замедлению роста экономики, что, возможно, подтолкнет многие страны к повторному погружению и состояние рецессии.

Нсемотря па эти очевидные перспективы развития мировой экономики, крики об устранении дефицита в первую очередь раздаются с Уолл–стрит и с финансовых рынков. Именно они своим недальновидным поведением породили прошлый кризис, а теперь снова ведут себя так же близоруко, требуя проведения политики, которая в очередной раз приведет к тяжелым последствиям. Они требовали сокращения бюджета. Без этого, предупреждали они и рейтинговые агентства, процентные ставки будут расти, доступ к кредитам будет все более ограниченным, и у стран не останется иного выбора, кроме как все‑таки пойти на указанное сокращение. Но не успела Испания в мае этого года объявить о сокращении бюджета, как рейтинговые агентства и рынки тут же отреагировали на это заявлением, и, я считаю, вполне обоснованным, о том, что сокращение бюджета может привести к замедлению экономического роста. С замедлением роста налоговые поступления будут снижаться, расходы на социальные нужды (например, пособия по безработице) — возрастать, а размер бюджетного дефицита — сохраняться большим. Fitch, одно из трех ведущих рейтинговых агентств, понизило оценку задолженности Испании, но процентные ставки, по которым эта страна могла привлечь кредиты, продолжили расти. Очевидно, что страны обречены на катастрофу, если они сокращают расходы, а также в том случае, если они этого не делают. Единственный случай, когда финансовые рынки, казалось, занялись благотворительностью, имел место, когда деньги пошли непосредственно в их закрома, как это было во время Великой акции спасения.

Эти результаты вызывают особенное разочарование, потому что вы знаете, что в ходе кризиса, в самый его пик, был момент национального и международного единения, когда страны выступали совместно против грозящей им глобальной экономической катастрофы. Впервые Большая двадцатка объединила развитые и развивающиеся страны, чтобы совместно решить общие для всего мира проблемы. Был момент, когда весь мир разделял кейнсианские взгляды, а ошибочная концепция, согласно которой рынки, не имеющие ограничений и регулирования, являются стабильными и эффективными, была дискредитирована. Возникла надежда, что появится новый, более прочный капитализм и новый, более сбалансированный мировой экономический порядок, благодаря которому в конце концов можно будет добиться большей стабильности и решить давно назревшие проблемы, которые я подробно описываю в главе 7 (такие, как значительное и к тому же возрастающее неравенство между богатыми и бедными, необходимость адаптации нашей экономики к угрозе глобального потепления, освобождение мира от нефтяной зависимости, а также реструктуризация экономики в целях эффективной конкуренции с развивающимися странами Азии).

Однако надежда, появившаяся в первые месяцы кризиса, быстро ослабла. Вместо нее возникло отчаяние: путь к восстановлению окажется, возможно, даже более долгим, чем я предполагал, а социальная напряженность — еще более сильной. В то время, когда банковские служащие приносят домой семизначные бонусы, рядовые граждане сталкиваются не только с длительной безработицей, но и с тем, что сеть безопасности, предназначенная для оказания поддержки именно в таких случаях, не соответствует тем вызовам, которые породила Великая рецессия. Разногласия, как экономические, так и идеологические, как внутри страны, так и между государствами, могут стать еще более сильными. По мере того как экономический спад продолжается, усиливается необходимость в глобальных действиях, однако из‑за указанных разногласий Соединенным Штатам все труднее и труднее надлежащим образом реагировать на происходящее, а надежды на то, что будут осуществлены какие‑то согласованные глобальные действия, желательные для всего мира, становятся все более призрачными.

В этом послесловии к нынешнему изданию я делаю обзор основных событий, произошедших в политике и экономике после первой публикации «Крутого пике», и рассматриваю, как произошедшее укрепило или уточнило сделанные ранее выводы. Прошедшие события привели к появлению новых взглядов и вопросов, а также заставили вернуться к попыткам получения ответов на старые вопросы. Например, критики кейнсианской экономики заявляют, что она лишь откладывает судный день на более поздний срок. Но в этом послесловии я утверждаю, что, если мы не вернемся к основным принципам кейнсианской экономической теории, мир обречен на длительный спад.

Кризис отправил весь мир на неизведанную территорию, где неопределенности очень велики. Но есть одна вещь, в отношении которой мы можем быть относительно уверены: если промышленно развитые страны продолжат идти по пути, на который они сегодня вступили, то вероятность скорого и быстрого восстановления является незначительной; экономические и политические позиции Америки и Европы из‑за этого сильно ослабнут, и такой же слабой будет наша способность заниматься долгосрочными вопросами, от решения которых зависит наше будущее благополучие3.

Вскоре после своего прихода к власти администрация Обамы начала активно выступать за восстановление экономики в надежде, что хорошие новости снова приведут американцев в торговые центры. Молодые зеленые ростки, которые чиновники увидели своим орлиным взором в марте 2009 года, в начале лета завяли, однако в конце года темпы роста снова возобновились, и поэтому Ларри Саммерс, председатель Национального экономического совета при президенте Обаме, получил повод объявить о том, что рецессия закончилась. Так оно и было, но далеко не для всех. Банки, которые создали кризис, с правительством, дававшим им деньги фактически под нулевой процент и позволившим им вернуться к высокорискованным спекулятивным операциям, уже получают хорошую прибыль, или по крайней мере она кажется такой. В других экономических сферах ситуация остается сложной, и нигде это не проявляется более четко, чем на рынке труда, где каждый месяц достигаются все новые рекорды по количеству американцев, оказавшихся безработными (или которые получат статус безработных, если не откажутся от поиска работы)4. Я ожидал подобных разочарований, так как не видел на горизонте ничего, что бы могло заменить пузырь на рынке жилья и тот рост совокупного спроса, который он обеспечивал. Объем производства в США был ограничен спросом. Крах на рынке жилья, вызванный надувшимся там пузырем, привел к окончанию потребительского бума. Эти реалии в сочетании с проблемами финансового сектора означали, что инвестиции были слабыми. Проблемы Америки влияют и на тех, кто покупал наши продукты за рубежом, поэтому наш экспорт тоже оставался слабым. Но, конечно, действия правительства не позволили событиям развиваться по еще более катастрофическому сценарию.