Денис Шевчук - Мировая экономика

Основными социальными регуляторами общественных отношений, которые были выработаны человечеством в его историческом развитии, стали правовые и моральные нормы. В сфере международных отношений они имеют свои существенные особенности и отличия, характеризуются сложностью и вызывают неоднозначные трактовки и интерпретации в науке. Так, с одной стороны, исследователи справедливо отмечают общее возрастание уровня правового сознания в мире, повышение роли этических факторов в процессе создания, функционирования и развития международного права, а с другой, – с неменьшим основанием указывают на то, что как международная мораль, так и международное право продвинулись сравнительно недалеко в своем влиянии на характер взаимодействия государств и народов и потому не могут рассматриваться как эффективные регуляторы такого взаимодействия.

Такая неоднозначность в оценке регулирующей роли права и морали в международных отношениях вовсе не является свидетельством того, что эту роль можно не принимать во внимание и что во внешней политике государства действуют в полном соответствии с учением Н. Макиавелли, согласно которому «разумный правитель не может и не должен оставаться верным своему обещанию, если это вредит его интересам и если отпала причина, побудившая его дать обещание». Отмеченная неоднозначность подчеркивает лишь опасность упрощенного подхода к пониманию нравственного и правового аспектов международных отношений, их противоречивой социальной природы и исторического характера. Она говорит как о несовершенстве и относительности роли международной морали и международного права, так и о том, что поскольку мир не знает других средств регулирования международных взаимодействий, постольку от их участников требуется постоянное внимание к моральным и правовым принципам и нормам.

В данной связи в настоящей главе рассматриваются вопросы, связанные с регулятивной ролью международного права, его основными принципами, а также взаимодействием права и морали в международных отношениях.

Современное международное право является продуктом длительного исторического развития, на разных этапах которого оно принимало различные формы (Шевчук Д.А. Гражданский процесс. – Ростов-на-дону: Феникс, 2006).

На первой стадии своей эволюции международное право существовало в теологической форме. В Ассирии, Египте, Дагомее, Перу, государстве ацтеков применение международного права и права войны было уделом жрецов. Именно они освящали церемонии и ритуалы начала и окончания войн. Даже в тех случаях, когда правитель не принадлежал к числу религиозных иерархов, он был заинтересован в том, чтобы его воспринимали хотя бы отчасти именно в этом качестве. И Цезарь, и Август, сосредоточив в своих руках крупнейшие государственные посты, стремились предстать одновременно и как верховные главнокомандующие, и как великие жрецы.

В средние века концепция международного права приобретает метафизическую форму. Международное право конструируется на основе таких понятий и принципов, как абсолютное и незыблемое понятие суверенитета, право на завоевания, принцип первого оккупанта, династический принцип. Критерий суверенности сводится, в конечном счете, к праву на объявление войны любому государству и праву возможности, даже обязанности ответить на любой вызов извне. Межгосударственная граница понимается как та линия, с которой можно отправиться на завоевание своего соседа, или с которой он сам нападает на вас. В остальном международное право и сегодня постоянно воспроизводит понятия суверенной власти, лиг и союзов, свободы навигации и т. п. Одним словом, подобные понятия практически не изменились со времен Фукидида и Полибия. «Наши мирные договоры, соглашения об арбитраже, пакты о ненападении не более изобретательны, чем во времена Пелопонесской войны. Единственное новое понятие, добавленное метафизическим правом к своему теологическому наследию, это принцип национальности (хотя его знали уже греки, отличавшие эллинов от варваров). Его генезис связан, вероятно, с реакцией на династическую политику» (Шевчук Д.А. Гражданский процесс. – Ростов-на-дону: Феникс, 2006).

Еще одна историческая форма международного права, роль которой так же велика и так же вредна, представлена антропоморфным международным правом. По всей видимости, в ней находит отражение принцип абсолютизма, в соответствии с которым средневековое право делало из политического суверенитета родовое благо, переходящее по наследству из поколения в поколение, а войны между государствами представали как ссоры между суверенами или споры династий. В наши дни периодически возрождаются проекты международных договоров, законов и судов, которые являются, в некотором смысле, воспроизведением антропоморфных канонов. Таковы, например, попытки запретить войны путем своего рода полицейской регламентации, то же можно сказать о некоторых современных проектах арбитража, которые, не внося по сути ничего нового, фактически воспроизводят частное право или даже феодальное право, напоминая в чем-то придворные суды удельных князей.

Современное международное право определяется юристами как особая система прав, функционирующая в международной системе, как «государственно-волевое явление; система юридических норм, регулирующих определенные общественные отношения», с указанием на ее обеспечение в необходимых случаях государственным принуждением (Шевчук Д.А. Гражданский процесс. – Ростов-на-дону: Феникс, 2006). Важным является уточнение, согласно которому «международное право есть совокупность прежде всего общепризнанных норм» (Шевчук Д.А. Гражданский процесс. – Ростов-на-дону: Феникс, 2006). Субъектами международного права являются прежде всего существующие государства, государства в стадии становления, МПО, некоторые государственно-подобные образования (вольные города, Ватикан и др.) (Шевчук В.А., Шевчук Д.А. Банковское право: Учеб. пособие. – М.: Издательство РИОР, 2005). Вместе с тем, в последние годы субъектами международного права становятся и отдельные граждане, что является одним из важных проявлений демократизации современных международных отношений.

Действительно, 80-е годы XX века ознаменовались широким распространением либеральной демократии в мире, которое продолжается и сегодня. В эти годы произошло падение военных режимов в Латинской Америке (Аргентина, Бразилия, Чили) и Азии (Филиппины), начались демократические преобразования в Южной Корее, Тайване, демократические выборы прошли в ряде африканских стран к югу от Сахары (Мали, Буркина Фасо и др.). Бурные перемены в Восточной Европе – начиная от «перестройки» и падения Берлинской стены, обретения странами бывшего «советского блока» возможности самостоятельно выбирать свою судьбу, и кончая достижением независимости бывшими республиками СССР – также вписываются в эту общую тенденцию. В то же время в них, вероятно, наиболее выпукло отражаются и противоречия как самой идеи либеральной демократии, так и международного права, которое издавна является ее неотъемлемым спутником.