Сборник - Золотой стандарт: теория, история, политика

Поэтому мы находим записи вроде такой: 212 ливров 18 су неполновесной монеты, которые равняются 106 ливрам 9 су чистой монеты (т.е. вдвое менее). Или встречаем записи в различных монетах – forte, moyenne, faible [34]; или же вычисление поступлений происходит в полноценных écu, которые, соответственно постепенному понижению ценности су французскими королями, в течение года приравниваются к 20, 30, 40, 50 и даже 80 су в одном и том же году [35]. Кредиторы казны и поставщики ее, конечно, вынуждены были принимать монету (новую монету местного чекана) по ее номинальной цене, но население старалось предотвратить печальные результаты фальсификации ее (в виде влияния на цены), принимая монету лишь по ее действительному содержанию, поэтому купцы совершали между собой договоры на старую более полновесную или на иностранную монету. И прочее население боролось со злоупотреблениями королей, исходя из определенного количества благородного металла в монете, не выполняя требования о доставке на монетный двор старой монеты для замены ее новой, менее полновесной, и пользуясь по-прежнему такой старой монетой. Но борьба эта была не всегда одинаково интенсивна и успешна; факты повышения и понижения цен, следующие за соответствующими изменениями в монете, свидетельствуют о том, что операции в области монетной регалии неоднократно оказывали влияние на хозяйственную жизнь, внося моменты неопределенности и неизвестности во всякие расчеты.

Хаотическое состояние денежного обращения, многочисленность обращавшихся на одном и том же рынке видов монеты, постоянная замена одних монет другими, плохая чеканка их, широкое распространение фальшивой монеты – все это вместе, в связи с требованием, чтобы платежи производились именно в данной монете, вызывало в Средние века существование особого промысла менял (саmbiatores, campsores от cambium – «мена») или «банкиров», bancherii, tabulanii (от слова banco или tabula – «стол, на котором лежали мешки с монетами»). Они занимались разменом монеты или покупкой монеты – как говорили в те времена, промыслом столь же сложным и трудным [36], как и доходным. Ибо меняла должен был обладать сведениями о том, сколько долей чистого серебра или золота содержала в себе всякая монета, которая ему вручалась; он узнавал это посредством взвешивания или просто на глаз, на основании продолжительной практики. Он должен был знать, сколько монет всякого другого рода равняются по ценности монете того рода, которая разменивалась в каждом отдельном случае.

По арабским источникам, менялы встречаются уже в Х в. в Палермо; в 1111 г. менялы г. Лукки дают клятву на будущее время воздерживаться от обманов, воровства и фальсификации, и клятву эту приказали вырезать на мраморном камне, поставленном в притворе собора. В течение XII в. менялы, объединенные в корпорации, встречаются повсюду в итальянских городах (Генуе, Венеции, Болонье), где они в церквах или на площадях перед церковью устраивают свои столы и лари. А затем мы их находим и в других городах и странах как Востока, так и Запада, почти исключительно в лице тех же итальянцев; в Монпелье самая церковь называлась Ecclesia beate Marie de Tabulis, ибо здесь находились tabuli итальянцев. Даже если размен монеты считался правительственной регалией, как это было, например, в Англии, последняя отдавалась на откуп тем же итальянцам.

Теми же обстоятельствами – условиями денежного обращения – вызывалась и другая денежная операция, производимая также менялами или банкирами рядом с разменом монеты. Мы имеем в виду перевод денег по книгам с целью избежания уплаты наличными: когда один из клиентов должен был уплатить другому, то это делалось посредством переписывания сумм в торговых книгах со страницы платящего на страницу получающего – pagare in banco, «giro» (джиро обозначает «круг»). Широко это практиковалось уже на ярмарках Шампани (в начале XIII в.), где приезжие торговцы передавали привезенные с собою деньги меняле, а по окончании ярмарки производили платежи посредством зачета и перевода по книгам, в которых указаны были debet и credit; только разница действительно выплачивалась наличными. Размен монет заставлял менялу всегда держать наготове самые разнообразные монеты, за которыми к нему могли бы обратиться, как и золото и серебро в слитках, следовательно, производить операцию покупки монеты и слитков. Перевод же платежей предполагал в свою очередь существование вкладов, т.е. передачу денег меняле с тем, чтобы они хранились у него и по требованию возвращены были обратно вкладчику или уплачены по его указанию другому лицу, его кредитору. Операция вкладов практиковалась в Италии в значительных размерах: население привлекалось к депонированию денег нередко высокими процентами по вкладам, уплачиваемым банкирами; поэтому банкротство менялы или банкира отражалось на широких кругах населения.

Проценты по вкладам мы встречаем уже в начале XIII в. в Венеции, как и у флорентийских компаний, например Барди, Медичи, у которых герцог Бургундский, придворные и духовные лица помещали свои деньги и уплачивали 10—12% по вкладам. Особенно расширились эти операции под влиянием превращения итальянских банкиров (в Англии, Франции, Королевстве обеих Сицилий) в сборщиков десятины и прочих папских налогов, а также в сборщиков местных податей и таможенных сборов. Все эти суммы депонировались у них; у товарищества Спини, например, с 1300 до 1303 г. было депонировано 137 тыс. золотых флоринов, или свыше полумиллиона рублей папских сумм; затем эти деньги выплачивались ими по мере надобности должникам папы, короля и т.д. Например, по поручению папы Бонифация VIII компания Франчези перевела неаполитанскому королю Карлу 4 тыс. унций золота, или около 100 тыс. рублей; кардинал-легату Бертранеу из Болоньи было выплачено компанией Acciajuoli в течение 10 месяцев 1323—1324 гг. по поручению папской курии 230 тыс. золотых флоринов, что составляет огромную, в особенности для того времени, сумму в 1 млн рублей.

Наконец, в связи с теми же неудовлетворительными условиями денежного обращения возникло и новое орудие платежа – вексель. Слово «вексель» обозначает «обмен»: и латинское cambium и немецкое Wechsel значат «обмен», тот же смысл имеет bill of exchange, lettre de change. В Средние века понимали под этим обмен или размен денег, причем различали два вида последнего. С одной стороны, cambium обозначало непосредственный обмен одной монеты на другую, совершаемый менялой в том же месте и немедленно; последний взамен известного количества одной монеты выдает соответствующее количество другой. Это то, что мы называем разменом (о нем речь была выше), обмен из рук в руки, почему он и обозначался Handwechsel, cambium manuale, cambium sine litteris. А с другой стороны, существовал тот же обмен денег или размен, но в другое время и в другом месте – cambium per litteras. Итальянские (провансальские и др.) купцы, отправляясь на ярмарки Шампани для приобретения сукна и других товаров, желали избегнуть перевозки с собой значительного количества монеты, обходившейся весьма дорого (требовалось большое количество лошадей) и сопряженной с опасностью быть ограбленным. Имея также в виду, что им все равно на ярмарке придется произвести размен своей монеты на местную, они предпочитали произвести этот же размен у себя в Италии. Но за уплаченную монету они брали не другую монету, а письмо, документ, на основании которого, при предъявлении его, получали соответствующую сумму по прибытии на ярмарку. Точно так же и сборщики десятины (т.е. подати в пользу церкви), рискуя быть по дороге ограбленными, не везли ее из Англии в Рим, а, оставаясь в Англии, вносили ее в различных монетах меняле в Лондоне. Последний выдавал им кредитный документ на получение данной суммы в флорентийской монете в Риме, причем этот документ они через нарочного посылали папской курии. «Timens maris pericula, – пишет один сборщик, – feci cambium cum sociis societatis Bardorum», т.е., опасаясь перевозки денег морем, я произвел вексельную операцию с товариществом Барди, перевел деньги через них. Это различие по местности, расстояние (distancia loci) являлось вместе с различием в монете характерной чертой средневекового векселя, хотя иногда оно было лишь фикцией; других векселей, без различия в местности, мы в эту эпоху не находим.