Валентин Катасонов - Антикризис. Выжить и победить

К сожалению, не только украинские «дочки» российских банков, но даже их «мамы» из России стали бояться Крыма как черт ладана. Точнее они боятся не Крыма, а санкций со стороны США и ЕС. «Вакуум» на полуострове Крым заполняют те российские банки, которым терять нечего. Например, банк «Россия» Юрия Ковальчука, который персонально удостоился санкций Вашингтона еще в марте с.г. А также некоторые малоизвестные коммерческие банки, которые и до событий вокруг Крым работали на внутреннем российском рынке, а потому им санкции не страшны. Например, Российский национальный коммерческий банк (РНКБ), ставший одним из наиболее активных кредитных организаций на полуострове. В общем, ситуация на полуострове Крым и вокруг него высветила ситуацию, кто же реально командует российскими банками. Отнюдь не Москва. А это очень тревожный симптом.

Но вернемся к украинским «дочкам» российских банков. При сильном нажиме со стороны Киева они могут оказаться по другую сторону фронта. И кажется, это уже произошло. В СМИ широко прошла новость о том, что официальный Киев для того, чтобы найти деньги для финансирования «антитеррористической операции» на юго-востоке страны, решил организовать специальный военный заем. Речь идет об эмиссии так называемых «войсковых облигаций» на сумму 1,1 млрд. гривен (эквивалентно примерно 90 млн. долл.) со сроком погашения 2 года под 7 % годовых. Минфин Украины в начале июня опубликовал список банков, которые будут участвовать в размещении указанных облигаций (банков-андерайтеров). В этом списке фигурировали наши российские госбанки ВТБ и Сбербанк. Мы не знаем подробностей андерайтинга, бумаги под 7 % годовых будет крайне сложно размещать, так как данный уровень процентной ставки оказывается существенно ниже уровня инфляции. Эксперты не исключают, что в случае затруднений с реализацией бумаг их придется выкупать самим банкам-андерайтерам. Таким образом, ВТБ и Сбербанк уже напрямую будут финансировать «антитеррористическую операцию» на юго-востоке Украины. А, следовательно, подготавливать почву для последующей агрессии «IV Рейха» против нашей страны. К сожалению, никакой реакции на эту новость со стороны правительства РФ и Банка России не последовало.

Сегодня мы видим то, что было видно и очевидно еще в 30–40-е гг. прошлого века. А именно мы видим подлую роль «космополитического» банковского капитала в пестовании нацизма и развязывании войны против России. Особая подлость состоит в том, что этот капитал называет себя «российским», к тому же «государственным».

Тема перехода России в своих международных расчетах с доллара и других ключевых валют на рубли периодически поднималась нашими экономистами и политиками. Еще советский министр финансов (впоследствии премьер-министр) Валентин Павлов озвучил такую идею в 1989 году, когда СССР стал задыхаться от нехватки свободно конвертируемой валюты. До практической реализации этой идеи не дошло, Советский Союз развалился.

О попытках вывести рубль на международную орбиту. Следующая «рублевая» кампания началась в 2006 году. Ее пик пришелся на лето 2008 года, когда в Санкт-Петербурге было объявлено об открытии Международной товарно-сырьевой биржи и торжественно заявлено, что на ней будет осуществляться рублевая торговля нефтью и нефтепродуктами. А позднее, после введения в эксплуатацию газопровода «Северный поток», — также фьючерсная торговля природным газом. Также на рубли. Прошло уже шесть лет с того времени, биржа работает кое-как, рублевые сделки исчисляются чисто символическими суммами. По-прежнему Россия продолжает использовать в своей внешней торговле в первую очередь доллары США, а во вторую очередь — евро. Рубль находится на задворках.

Наконец, периодически тема рубля как валюты международных расчетов поднималась и поднимается во время встреч глав России, Белоруссии, Казахстана, ряда других стран ближнего зарубежья при обсуждении вопросов создания Евразийского экономического сообщества (ЕЭС) и Таможенного союза (ТС). Здесь кое-что реальное просматривается. В рамках ЕЭС (Россия, Белоруссия, Казахстан, Таджикистан, Киргизия) в период 2006–2012 гг. примерно половина всего взаимного товарооборота стран-участниц обслуживалось с помощью рублей. В первую очередь, такое доминирование рубля объясняется тем, что примерно половина всего товарооборота в рамках ЕЭС приходится на Россию. Россия со своими партнерами по ЕЭС и, особенно, по Таможенному союзу (в союз кроме России входят Белоруссия и Казахстан) осуществляет в рублях.

Но в этой картине есть целый ряд «но».

Во-первых, другие страны, входящие в ЕЭС и ТС, продолжают между собой экономическое общение преимущественно с помощью долларов (от 60 до 80 %). В паре Белоруссия — Казахстан доля рубля колебалась в последние годы в диапазоне от 15 до 30 %. В торговле между другими странами ближнего зарубежья российский рубль присутствует в гомеопатических дозах.

Во-вторых, у России рубли преобладают при расчетах за импорт (в 2006–2012 гг. 72 % российского импорта из стран ЕЭС). А вот при оплате за российский экспорт доля рублей гораздо ниже (46 %). Дело в том, что из России в страны ближнего зарубежья преобладают поставки энергоносителей, наши экспортеры углеводородов даже со своими соседями продолжают играть по правилам мирового рынка, т. е. требовать за нефть, нефтепродукты, природный газ доллары, в крайнем случае — евро. С большим трудом в 2008 году удалось добиться договоренности между Россией и Белоруссией, что последняя будет оплачивать наши поставки нефти и газа российскими рублями. До сих пор эта договоренность не выполняется. Здесь явно просматривается «валютный эгоизм» российских поставщиков.

В-третьих, цены контрактов (даже если валютой платежа выступает российский рубль) обычно выражаются в долларах. Даже в тех случаях, если речь идет о поставках товаров, не входящих в группу энергоносителей. Даже если в разделе контракта «цена» формально фигурирует рубль, все равно используются формулы, корректирующие цену с учетом изменений валютного курса.

Примечательно, что, как констатируют эксперты, никакой «положительной динамики» в использовании рубля на постсоветском пространстве за последние годы не наблюдается. Все «замерзло» на очень невысокой точке, процент использования рубля достиг своего предела.

В порядке утешения для тех, кто мечтает о 100-процентном использовании рубля во внешних расчетах, сообщу, что ни одна страна мира не использует национальную валюту более чем на 50 % в своей внешней торговле. Дания в национальной валюте заключает 46 % экспортных контрактов, Австралия — 28 % (данные научного сотрудника Института Европы РАН Дмитрия Кондратова). Китай за два года почти утроил долю юаня во внешнеторговых расчетах до 15 %. Впрочем, есть одно исключение. Это США, у которых доля национальной валюты (доллара) в международных расчетах приближается к 100 %. Но вряд ли нам есть смысл ориентироваться на дядю Сэма, который на протяжении, по крайней мере, последнего века добивался хитростью и грубой силой мировой гегемонии доллара.