Сергей Володенков - Интернет-коммуникации в глобальном пространстве современного политического управления. Монография

В рамках такого понимания роли и места органов власти и их представителей в системе политического управления традиционные модели «передачи части суверенитета» (включая саму теорию общественного договора) приобретают иное звучание, а субъектность в сфере общественно-политического управления смещается в сторону гражданского общества и его структур.

В результате основной моделью взаимоотношений общества и власти становится субъектно-субъектная модель общественно-политических отношений, предполагающая, что вопросы постановки цели также попадают в компетенцию не только традиционных субъектов управления – органов государственной власти, но и структур гражданского общества, в результате чего управление становится процессом субъектно-субъектного информационно-коммуникационного взаимодействия участников управленческих отношений по поводу выработки общих целей и стратегий их достижения. Сама политическая власть приобретает ярко выраженную коммуникационную основу, о чем писал в своих работах Ю. Хабермас 72, выделявший в качестве фундаментального условия формирования власти коммуникацию политической общественности 73.

Исходя из подобного понимания процесса современного политического управления, мы можем сформулировать отвечающее принципам и содержательным аспектам современных демократий определение политического управления – как феномена субъектно-субъектного информационно-коммуникационного взаимодействия участников политического процесса по поводу совместной выработки и реализации политических целей.

Данное определение во многом близко к пониманию политического управления, сформулированному А.А. Дегтяревым, согласно которому это «целеориентированная и управляемая, комплексная и организованная совместная деятельность индивидов и их групп по легитимному разрешению общественных проблем при руководящей и интегративной роли институтов государственной власти и на основе использования коллективных ресурсов общества, которая включает в себя совокупность публичных целей и задач, условий и норм, решений и действий, а также их социальных результатов и последствий» 74. Однако в нашем определении мы более четко показываем информационно-коммуникативную основу подобной совместной деятельности, а также выдвигаем предположение о том, что руководящая роль институтов государственной власти в рамках горизонтальной равноправной коммуникации существенно снижается в сравнении с традиционными (субъектно-объектными) моделями политического управления.

В целом мы можем констатировать, что в современном информационном обществе коммуникационная основа политического управления становится принципиально важным условием осуществления любых управленческих процессов, а само общество «только кажется статичной суммой социальных институтов: в действительности оно изо дня в день возрождается или творчески воссоздается с помощью определенных актов коммуникативного характера, имеющих место между его членами» 75.

Как можно заметить, на всех этапах процесса политического управления, от постановки целей до их реализации, с учетом механизма обратной связи происходит активный обмен информацией по каналам коммуникации различного уровня, что определяет информационно-коммуникационную основу всей системы современного политического управления. Современное политическое управление, имеющее общественную природу и выступающее в качестве одной из мобилизационных форм политического процесса, основывается на информационно-коммуникационных процессах между участниками управленческих процессов в сфере политики, что предполагает использование субъектами политического управления различных коммуникационных моделей для достижения политических целей 76.

В связи с этим развитие существующих и появление новых форм и технологий политической коммуникации самым непосредственным образом задает форматы и модели осуществления управления в политической практике, а особенности и возможности новых информационных и коммуникационных технологий во многом определяют специфику современной системы политического управления в целом.

Как уже отмечалось, существенная часть параметров и характеристик процесса политического управления напрямую определяется той коммуникационной средой, в рамках которой он осуществляется. Естественно, что технологические изменения в способах коммуникации, и в первую очередь медиатизация и виртуализация политического пространства, выступают в качестве ключевых факторов, влияющих на содержательные и технологические особенности управленческой деятельности в сфере политики. По сути, само политическое управление является на сегодняшний день медиатизированным и виртуализированным процессом 77.

В условиях информационного общества масс-медиа становятся инструментом конструирования различных и порой конкурирующих друг с другом коммуникационных моделей политической медиареальности для масс, что вызывает значимые последствия во всей сфере политического управления. Здесь важен следующий тезис: политическая медиареальность в большинстве случаев существенно искажает восприятие в массовом сознании реальных политических процессов, событий и явлений. Примеры использования СМИ для создания такого искаженного восприятия представлены на рис. 1–6 (см. цв. вклейку).

Не случайно Мишель Фуко писал о том, что современный человек существует в рамках мира, созданного информацией, а не мира, о котором у него есть какая-либо информация 78.

Можно также с уверенностью говорить, что на сегодняшний день в мире сформировался тип общества, которое можно назвать «обществом информационного потребления». Само общество становится активным потребителем предлагаемых на политическом рынке моделей медиареальности, используя в качестве основного и, как правило, единственного источника получения знаний о реальной политической действительности средства массовой коммуникации, транслирующие идеологический и пропагандистский контент в массовое сознание.

В связи с вопросом медиатизации современного политического пространства отметим позицию У. Липпмана, который считал, что современное общество взаимодействует с псевдосредой, существенно отличающейся от объективной реальности. Исходя из этого, американский исследователь подвергал сомнению способность среднестатистического человека самостоятельно жить и принимать решения: «Картины блекнут и меняются, очертания изображений и их ритм колеблются. Постепенно вы понимаете, что именно вы чувствуете, но без полной уверенности в том, почему вы чувствуете именно это. Еще более сложно отслеживать тайные подмены в таком нерегулярном деле, как политика» 79.