Никита Кричевский - Россия. Сквозь санкции – к процветанию!

О неоднозначной роли в процессе экономического прорыва более высоких инфляции и безработицы (в России часто говорят, что они являются неизбежными спутниками экономического подъема, забывая, что инфляция в России носит преимущественно немонетарный характер). Из таблицы 2.1 видно, что различные значения этих характеристик не предопределяют темпы развития: к примеру, инфляция в Бразилии в 2012 году зафиксирована на отметке 5,4 %, а безработица – 5,5 %, тогда как в Индии – соответственно 9,3 и 8,5 %, притом что среднегодовые темпы роста у Индии выше более чем вдвое. На первый взгляд, вроде бы все сходится – росту сопутствуют повышение цен и проблемы с занятостью, но часто бывает и так (как в том же Китае), что инфляция и безработица незначительные, а темпы роста – выдающиеся.

Таблица 2.1

Примечание. Валовой внутренний продукт (gross domestic product), или ВВП, – сумма валовой добавленной стоимости всех производителей-резидентов, плюс налоги (минус субсидии), не включенные в стоимость продукции. ВВП, в отличие от валового национального дохода, рассчитывается вместе с амортизацией. Паритет покупательной способности (purchasing power parity), или ППС, – соотношение двух или нескольких валют, устанавливаемое по их покупательной способности применительно к определенному набору товаров и услуг при отсутствии транспортных издержек и ограничений.

Источники: The World Factbook, Всемирный банк

К вопросу о государственных внешних займах «под экономический рост». Из таблицы 2.1 видно, что величина госдолга существенной роли также не играет, если, конечно, не принимать во внимание то, что большой госдолг ведет к отвлечению бюджетных ресурсов на обслуживание и погашение, следовательно, теоретически уменьшает объем государственных инвестиций. К тому же, если сравнить две страны из выборки с наименьшими показателями госдолга – Россию и Индонезию, то при сопоставимых среднегодовых темпах экономического роста, а также инфляции и безработице, ВВП России по ППС выше индонезийского более чем в два раза, а ВВП на душу населения – более чем в три, хотя задолженность России (в сравнении с ВВП) в три раза меньше. Иными словами, не все государственные внешние займы (естественно, при условии, что они превращаются в инвестиции, а не проедаются) «одинаково полезны». Не будем забывать и про то, что часть займов (как в случае с Индонезией) досталась нынешним правительствам с прошлых времен, а история некоторых тянется с азиатского финансового кризиса 1997 года и даже раньше. Наконец, обратим внимание на тройку лидеров по ВВП на душу населения – Польшу (20,9 тыс.), Чехию (27,6 тыс.) и Южную Корею (32,8 тыс. долл.). Снова сумятица: везде среднегодовые темпы роста колебались в пределах незначительных 3,3–4,2 %. Возможно, это свидетельствует о том, что по достижении относительно высокого значения ВВП на душу населения (в нашем случае это порядка 20 тыс. долл.) темпы роста снижаются и устойчиво колеблются в диапазоне от 3 до 4,5 % ВВП. Это предположение – продолжение модной нынче темы «ловушки среднего дохода», казуса, которым российская бюрократия иногда оправдывает собственную некомпетентность и бездеятельность [25] Ловушка среднего дохода – ситуация, при которой страна, достигшая определенного дохода, измеряемого в ВВП на душу населения, замедляется в экономическом развитии. В качестве главной причины обычно выдвигается рост заработной платы и последующее снижение ценовой конкурентоспособности, не позволяющие соперничать и с низкодоходными экономиками (из-за более высоких издержек на оплату труда), и с развитыми экономиками (вследствие сопоставимых цен, но худшего качества продукции). Впрочем, точных оценок «ловушки» нет: к примеру, ВБ предлагает чрезвычайно широкий диапазон – от 1 тыс. до 12 тыс. долл. ВВП на душу населения (в ценах 2010 года), а профессор Калифорнийского университета Беркли Барри Эйхенгрин – в 16 740 долл. ВВП на душу населения (в ценах 2005 года). Причем Эйхенгрин отмечал, что сама по себе эта цифра не может быть источником замедления роста, однако в причинах остановки, что называется, запутался: здесь и снижение производительности факторов производства, и высокая рождаемость, и значительная доля пожилых, и недооцененность национальной валюты, и даже чересчур открытая финансовая система. Впрочем, экономистам всегда было свойственно стремление произвести медийный эффект на население. . Наблюдательный читатель наверняка обратит внимание, что в некоторых странах невысокие среднегодовые темпы роста сопоставимы с южнокорейскими, чешскими или польскими (например, в Бразилии или Мексике), а ВВП на душу населения существенно ниже, причем разрыв по второму показателю практически не сокращается [26] В 2000 году ВВП на душу населения по ППС в Бразилии составлял 6,5 тыс. долл., а в Мексике – 9,1 тыс., в Южной Корее— 16,1 тыс. долл. В 2012 году аналогичный показатель в Бразилии зафиксирован в 12,1 тыс. долл., в Мексике – 15,6 тыс., в Южной Корее – 32,8 тыс. долл. (Источник: The World Factbook. 2001, 2012). . Интересная особенность, объяснение которой будет дано в следующей главе, но, как бы то ни было, базовые статистические данные ситуацию с общеэкономическими закономерностями экономического прорыва не проясняют.

Ненадолго отвлечемся. Если и искать универсальные объяснения впечатляющего экономического роста прорывных экономик в нулевые, то не только в особенностях экономической политики в разных странах, но и в таких факторах, как углубление международного разделения труда, развитие информационных и коммуникационных технологий, повышение цен на сырьевые товары, взлет фондовых индексов и увеличение глобальной денежной массы, в первую очередь в США (таблица 2.2).

Таблица 2.2

Примечание. M1 – наличные вне Казначейства, Федеральных резервных банков, прочих кредитных организаций, дорожные чеки, депозиты до востребования, прочие чековые депозиты. M2 – М1 плюс сберегательные депозиты, срочные депозиты свыше 100 тыс. долл., индивидуальные пенсионные счета (IRA), остатки средств на счетах розничных ПИФов. В скобках – отрицательные значения.

Источник: ФРС США.

Как видите, в 2000–2012 годах денежная масса США (М2) увеличилась с 5 трлн до 10,5 трлн долл., или более чем в два раза, причем основной прирост пришелся на 2000–2008 годы, когда совокупный объем американской валюты увеличился почти на 69,9 %. Сегодня очевидно, что значительная часть вновь напечатанных триллионов осела на Уолл-стрит в виде вложений в те же ценные бумаги и сырьевые фьючерсы.