Коллектив авторов - Реформы в России в 2000-е годы. От законодательства к практикам

Можно продолжить, но достаточно для утверждения, что сельское хозяйство и связанные с ним машиностроение и пищевая промышленность воспринимали вступление страны в ВТО как угрозу. Однако была и другая точка зрения, подчеркивающая выгодность этого шага для аграриев.

Нужно сказать, что оптимистов в этом вопросе было откровенно мало. Их было мало в научном сообществе и в бизнесе. Оптимизм воплощали чиновники: Минэкономразвития как непосредственный исполнитель проекта «присоединения к ВТО» и Минсельхоз как вынужденный конформист, не желающий и не имеющий возможностей обозначить свое несогласие. Не секрет, что «вес» аграрного министерства в негласной табели о рангах был неизмеримо ниже, чем у Министерства экономики.

Поддержка присоединения к ВТО вытекала из принципиальных утверждений:

• Россия не может быть в стороне от процессов глобализации, не может оставаться маргиналом сложившегося мирового порядка в области торговли. В начале 2011 г. Россия оказалась единственным членом Большой двадцатки, которая все еще не входила в ВТО [Aslund, 2010]. Этот факт нуждался в исправлении.

• Присоединение к ВТО вызовет положительные оценки мирового сообщества, принесет политические дивиденты, в частности повлечет отмену поправки Джексона-Веника, введенной в 1974 г. в США.

• Появятся перспективы новых форм международного сотрудничества, в частности упростится вступление России в ОЭСР; членство в ВТО усилит интеграцию страны в мировую экономику.

• Российские производители будут вынуждены соответствовать высоким мировым стандартам качества.

• Россия получит доступ к международной арбитражной системе для разрешения торговых споров.

• Планы России – стать крупнейшим игроком на рынке продовольствия – должны учитывать и использовать правила мировой торговой системы. Экспортные амбиции должны реализовываться в институциональных рамках, разделяемых большинством стран.

Но это были положения общего характера. По большому счету они сводились к утверждению о пользе «идти в ногу» с мировым порядком. Более интересна позиция сторонников членства в ВТО по поводу конкретных, частных вопросов: сокращение финансовой поддержки государства и снижение таможенных тарифов.

Первый вопрос – о сокращении государственной поддержки сельхозпроизводителей – вызвал жаркие дискуссии. Статистика тут более чем жесткая: разрешенный уровень поддержки для стран ЕС-15 составляет 98,8 млрд долл., для Японии – 39,6 млрд долл., для США – 19,1 млрд долл., для России в 2013 г. – 9,0 млрд долл., а для России в 2018 г. – 4,4 млрд долл. [Ушачев, 2012].

Но сторонники присоединения к ВТО отвечали на критику примерно следующее:

Во-первых, такая господдержка развращает, формирует иждивенческие настроения сельхозпроизводителей.

Во-вторых, речь идет о сокращении помощи из федерального бюджета, но могут более активно использоваться средства региональных бюджетов и внебюджетных (коммерческих) источников.

В-третьих, состояние госбюджета, а не правила ВТО выступают реальным ограничителем размера помощи аграриям. То есть денег в бюджете на агросферу нет, и ВТО тут роли не играет. Не ВТО, а Минфин ограничивает размер госпомощи.

В-четвертых, требования ВТО заставят изменить структуру помощи сельхозпроизводителям, направить средства бюджета на создание и развитие инфраструктуры, в образовательную и научно-исследовательскую области.

Последнее положение нуждается в пояснении. Дело в том, что меры государственной поддержки делятся на три группы – «желтая» (или «янтарная»), «зеленая» и «голубая» корзины. ВТО накладывает жесткие ограничения исключительно на меры «желтой» корзины как непосредственно искажающие рынок. Это ценовая поддержка, субсидирование процентных ставок по кредитам, компенсация затрат на ГСМ, удобрения и другие материально-технические ресурсы, а также списание долгов. В России более 70 % госрасходов на АПК принадлежали «желтой» корзине.

Но есть формы поддержки, не ограниченные нормами ВТО («голубая» и «зеленая» корзины): развитие инфраструктуры, проведение научных исследований, подготовка кадров, благоустройство сельских районов, программа страхования урожая, ветеринарные и фитосанитарные мероприятия, программы региональной помощи. Эти вливания в инфраструктуру и кадры могут сгладить негативный эффект от сокращения прямых форм поддержки.

Наконец, в-пятых, у страны есть несколько лет на адаптацию к сокращению мер «желтой» корзины. Дело в том, что обязательства, которые взяла на себя Россия при вступлении в ВТО, в ближайшие 3–4 года не играют лимитирующей роли (табл. 10). Проект Государственной программы развития сельского хозяйства на 2013–2020 гг. не предполагает выделения более крупных сумм на меры «желтой» корзины. Только в 2017 г. планы Госпрограммы и обязательства перед ВТО порождали конфликт, который заранее устранили, внеся соответствующие поправки в текст Программы (табл. 11).

На тот момент многие эксперты думали, что от сокращения прямых форм помощи наиболее сильно пострадают крупные хозяйства, потому что именно они, а не ЛПХ или фермеры, являются основными получателями государственной поддержки [Wegren, 2010; 2011].

Второй вопрос дискуссии – о снижении таможенных тарифов на импорт продовольствия. Что говорили по этому поводу сторонники присоединения к ВТО?

• В результате снижения таможенных тарифов выиграют российские потребители, которых ждет обилие дешевых продуктов питания от западных производителей.

Таблица 10

Поддержка сельского хозяйства на период до 2020 г

(млрд долл)

Таблица 11

Планы поддержки сельского хозяйства на период до 2020 г. накануне вступления РФ в ВТО

(млрд долл.)

Примечание : Расчет на основе проекта Государственной программы развития сельского хозяйства и регулирования рынков сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия на 2013–020 гг.

• Сельхозпроизводители могут увеличить производительность за счет возможности покупать дешевую агротехнику и оборудование.

• Снижение пошлин очень незначительно – средний сельскохозяйственный тариф снизится всего на 2,4 процентных пункта, составив 10,8 % вместо нынешних 13,2 %. При этом он будет выше, чем в группе промышленных товаров (с 9,5 % сократится до 7,3 %) и выше, чем по экономике в целом (с 10 % снизится до 7,8 %). То есть в сельском хозяйстве сохраняется более высокая степень таможенной защиты, чем в промышленности.