Ричард Овери - Сталин и Гитлер

Цыгане были мишенью общераспространенного социального негодования, что упрощало властям работу по их изоляции и наказанию с одобрительного согласия общественности. Расовые соображения стали оправданием для наказания того, что широко воспринималось как девиация, а не как этническая угроза. Ситуация с германскими евреями была иной. «Расовая проблема, – писали два эксперта по расам Министерства внутренних дел в 1938 году, – это еврейский вопрос» 130. Германские евреи считались властями единственной враждебной расой, имеющей хоть какое-то значение внутри Германского национального государства и после 1933 года были главными объектами систематической политики официальной расовой дискриминации. Ничто в недавней истории не предвещало такого поворота событий. В 1933 году Германия насчитывала в своем населении 525 000 евреев; большая часть из них были устроенными семьями, многие из них были ассимилированными христианскими евреями, некоторые представляли собой недавних беженцев, сбежавших от погромов и расизма в Восточной Европе. Существовала долгая и богатая традиция еврейско-германской культуры; с момента их светской эмансипации в 1812 году, многие немецкие евреи интегрировались в германскую элиту, бизнес и интеллектуальную жизнь. В конце 1890-х годов спорадически возникали антисемитские протесты против еврейской иммиграции и евреев, владельцев магазинов. Сам термин антисемитизм был сформулирован немцем в 1879 году. Среди образованных немцев существовала влиятельная фракция, видевшая «в евреях» врагов германской культуры и германских ценностей; когда перед 1914 годом стала модной наследственная социальная биология, некоторые немцы стали видеть в евреях биологическую угрозу. Обе интеллектуальные традиции стали процветать после 1919 года. Но для германских евреев в этом не было никакой разницы. Не было никакого смысла в разделении политической или социальной идентичности, хотя различия в культуре и религии, для тех, кто их практиковал, были очевидны. После 1918 года сионизм приобрел на короткое время большую популярность, но от 23 000 сионистов в 1923 году, к 1929 году осталось 17 000, из которых только незначительная часть проявляла политическую активность 131. Палестина не стала серьезным центром притяжения и в нее переселилось всего 2000 германских евреев 132. В течение 1920-х годов правые радикальные националисты абсорбировали антисемитизм, сделав его центральным элементом своих политических взглядов, однако, вплоть до того, как НСДАП не прорвалось сквозь электоральное сито в 1930 году, они оставались небольшим, но заметным меньшинством.

Неофициальный антисемитизм был широко распространен в германском обществе, хотя это имело место и по всей нееврейской Европе.

В этом смысле 1933 год представлял собой полный разрыв с прошлым. Разделительная полоса между этническими немцами и германскими евреями, которая раньше была проницаемой и весьма относительной, превратилась в высокую непреодолимую стену. Несколько дней спустя после назначения Гитлера, юный немецкий студент права Раймунд Претцель, настроенный глубоко враждебно по отношению к новому канцлеру, сидел за столом в главной юридической библиотеке Берлина. В здание ворвался член СА, охотясь за еврейскими юристами. Он встал перед его столом, засунув руки за пояс, широко расставив ноги, и спросил его, является ли он арийцем; тот пробормотал «да», получив ответ, головорез оставил его в покое 133. Расовая идентичность была с самого начала Третьего рейха лакмусовой бумажкой для интеграции или исключения; она влекла за собой и физическую угрозу. Характеристика евреев как врагов, данная Гитлером, с самого начала представила конфронтацию как расовую войну. Претцель не только с неохотой подтвердил этнические категории нового режима, но и избежал избиения.

Это очевидные, но важные моменты вопроса. Антисемитизм национал-социалистического движения был хорошо известен всей Германии и в 1933 году он сразу же заразил этим все сферы общественной жизни. Правительство в связи с реакцией из-за рубежа предприняло некоторые меры для того, чтобы снизить волну антисемитского насилия, развязанного против германских евреев весной 1933 года огромной толпой партийных расистов и СА. Уже через три месяца после назначения Гитлера начались ограниченные неофициальные акции бойкота в Великобритании, Канаде, Южной Африке, Австралии, Нидерландах, Франции, Швеции и Соединенных Штатах 134. Но распространившиеся широко злостные проявления антисемитизма оставили свой след. «Я почти привык жить в условиях полного бесправия, – писал еврейский филолог Виктор Клемперер всего через несколько недель после успеха Гитлера на выборах в марте 1933 года. «Я просто не немец и не ариец, я еврей и должен быть благодарен за то, что мне разрешили остаться живым…» 135. В следующие шесть лет еврейское население Германии было лишено гражданства, исключено из профессиональной жизни и лишилось своих активов в результате руководимой государством политики экспроприации. Это был постепенный кумулятивный процесс, но партия и режим широко раструбили о нем по всей Германии и получили широкую общественную поддержку. За период между 1933 и 1939 годами появилось более 250 законов и указов, исключавших и клеймивших евреев, начиная с Закона о восстановлении профессиональной гражданской службы, изданного 7 апреля 1933 года. Параграф 3 этого закона гласил, что гражданские служащие не арийского происхождения должны «подать в отставку»; через четыре дня появилось дополнение к закону, в котором говорилось о том, что «неарийцами» считаются все, у кого один родитель или родитель второго поколения, был не арийцем 136. Но были и исключения для евреев ветеранов и тех, кто находился на службе длительное время.

Вдохновителем этого законодательства был чиновник Министерства внутренних дел, Ахим Герке, который, будучи студентом Гетингенского университета в 1920-х годах пытался создать индекс всех евреев, живущих в Германии. В мае 1933 года он оправдывал закон тем, что население Германии теперь осознает, что «национальное сообщество это сообщество по крови» 137. Сотни чиновников по всей Германии спешно составляли правила исключения и дискриминации евреев. Университеты и школьные территории были закрыты для евреев; все кинотеатры, бассейны, театры и парки были «арианизированы». Евреям было запрещено иметь собственное радио; последовавшие затем законы лишили их права на вождение автомобилем, и права владения собственным автомобилем или мотоциклом, или даже, для полноты закона, владеть коляской мотоцикла 138. Реакцией многих евреев на эти законы была эмиграция. В июне 1933 года в Германии проживало 499 682 евреев; из них 98 747 были гражданами других стран.