Елена Бакирова - Проводник: история одного пробуждения

«Вроде всё просто, – думала Катя. – Мужик её напугал, у неё случился спазм, из-за большой важности он закрепился и проявляется в подобных ситуациях. Но почему ей не помогли другие? И что это за чёрт у неё на шее?!»

– Понимаете, через две недели он приедет, и это должно пройти, а то, а то… – И она опять стала плакать. Не помог волшебный чай.

Катя стала прорабатывать свою первую версию, и тут же поняла, что сама Василиса думала так же и так же думали все её психологи, но ничего не поменялось. Проблема была явно глубже. Да, это можно убрать, но терапия будет долгой, нужно вспомнить и прожить все её воспоминания, проплакать, отпустить и принять. В теории, когда все крючки, за которые зацепилась эта проблема, будут сняты, она выздоровеет. Но это не неделя, а месяц, два, всё зависит от её желания лезть так глубоко в свою память, а это люди не любят, поэтому и тянется всё очень долго.

– Давайте поступим так. Вы постарайтесь выписать все подобные инциденты, произошедшие у вас в жизни, всё от детства до настоящего момента. Кстати, можете выпить перед этим, все обиды хорошо поднимаются из глубин памяти. И приходите. Я найду вам время через пару дней. Мы поработаем с этим и постараемся экспресс-методом убрать зажим, должно помочь. И ещё подумайте на тему, что будет, если вы потеряете работу.

Тут она опять заревела.

– Так я за этим и пришла, чтобы её не потерять.

– Милая моя Василиса, – сказала Катя, присев перед ней и взяв её за руки. – Это нужно, чтобы вы убрали страх, который вам тоже мешает. А страх – это что? Это просто неизвестность, новый опыт. Когда вы посмотрите в него, он уже не будет вам мешать, отвлекать, и мы спокойно станем работать над первопричиной.

Заглянула помощница. Это означало, что пришёл второй клиент.

«Чёрт, мне нужно хоть пять минут подумать».

– Аня, запускай его, я минут на пять выйду на воздух.

Катя поднялась на балкон, который был в здании, чтобы подышать и поискать причину этих галлюцинаций. Но её не было. Она прекрасно спала, ела, было всё хорошо, кроме этой однообразной скуки последних месяцев.

– Может, я заболела? Ударилась головой?

Вопросов больше, чем ответов, но опять за ней пришла Аня.

Надо идти, ещё четыре клиента на сегодня.

К вечеру Катя почти успокоилась и даже забыла про свой первый необычный опыт. Она прогулялась по прекрасной Москве, вкусно поела, забыв на время про вредность быстрых углеводов. Она сидела, грелась на тёплом весеннем солнце на лавочке перед офисом, когда её опять выдернула Аня, сообщив, что пришёл Николай.

На Николая у Кати были особые планы, это был самый интересный случай за последнее время. Вернее, не столько интересный, сколько амбициозный. У Ника, как просил он себя называть, было компульсивное переедание, следствием которого являлись лишних килограмм сорок. Худел он долго: два шага вперёд, один назад. Очень талантливый и творческий человек, медийная личность, знавший пол-Москвы, не мог удержать себя от лишнего сладкого кусочка. Катя сама даже села на диету, на месяц отказавшись от сахара и муки, чтобы понять, что он чувствует и как ему помочь. Она познакомилась и закрутила роман с эндокринологом, чтобы ещё и с медицинской точки зрения посмотреть на проблему Ника. Она глубоко верила, что если сможет разобраться с головой, в которой у него и других многочисленных жертв лишнего веса большой бардак, то откроет «дорогу на Эльдорадо». Это же золотая жила, разгадать природу лишнего веса. И она, засучив рукава как опытный слесарь, который с огромным энтузиазмом и верой в себя взялся перебрать старый двигатель от винтажного авто, чтобы его запустить и потом с ветерком прокатиться на зависть всем, нырнула в голову Николая.

За полгода они разобрали почти всё. Были победы: Ник перестал набрасываться на еду, если его бросала очередная дама сердца, и перестал есть ночами в момент, когда его посещала муза, и он сочинительствовал, но при пил. Именно от него Катя узнала, что алкоголь открывает границы сознания, не зря говорят, что «у трезвого в голове, у пьяного на языке». Когда пьёшь, снимаются страхи, неуверенность, сомнения, и ты остаёшься чистым, но жалким. Поэтому Катя очень редко, в каких-то сложных случаях рекомендовала это делать. Её задачей было убирать у людей сомнения и страхи, не сажая при этом печень. Но как бы она ни старалась, Нику было ещё далеко до совершенства. Он держался месяц-два, потом все усилия мог перечеркнуть очередным загулом на неделю. Сначала она винила себя, за некомпетентность, затем его, за лень. Но при этом упорно веря и чувствуя, что где-то она уже нащупала корень того сорняка, который давно рос в его разуме, мешая стать таким, каким он хотел. К чести сказать, Ник старался как мог, выполняя все её рекомендации, ему казалось, что она больше в него верит, чем он сам.

– Привет, Док. Как ты?

– Привет. Нормально. Ты как? – Катя села поудобнее, чтобы настроиться на работу и снова пролезть ему в голову. – Как неделя прошла? Что делал?

– Ну… – сказал он и отвёл глаза в сторону.

Катя сразу поняла: ничего он опять не делал.

– Я был в турне: Италия, молодое вино, ты же знаешь, я учу итальянский, практиковался. Я молодец.

– Мо-ло-дец… – только смогла выдавить из себя Катя.

Всё это время, что он рассказывал про Италию, вокруг него бесновалась какая-то неведомая тварь, похожая на обезьяну. Она дёргалась в конвульсиях, что-то кричала, вернее, делала вид. Она была небольшая, красно-коричневого цвета, скакала на его коленях, потом залезла на плечо, билась головой о ручку дивана, рвала на себе волосы. Это не был тот тихий дракончик утром, это был сущий бес.

– Что с тобой? – спросил Катю Ник.

– Нормально всё, – тряхнув головой, как будто пытаясь выйти из сна, сказала Катя. – Думаю, куда нам направить свои силы, – медленно, с протягиванием каждого слова проговорила она.

– Я хочу рассказать тебе о женщине, с которой познакомился там. Мы гуляли до утра по пляжу, держались за руки. Кажется, я влюблён, Катюша!

Когда Ник не хотел говорить о своей проблеме лишнего веса, он пытался увильнуть в другую историю, но Катя, зная его уже полгода, сразу выдёргивала его назад. При этом она заметила очень интересную штуку. Когда он говорил не о весе, обезьяна успокаивалась, когда Катя переводила беседу на план питания и причины срывов, обезьяна начинала бесноваться. Она где-то подсознательно чувствовала, что эта обезьяна выражала протест, который молча выражал он. Он не хотел худеть, он хотел есть, пить вдоволь, но нормы общества и его здоровья заставляли его притормозить. И этого его разрывало.

– Ты знаешь, к нам приезжает тибетский лама. Хочу попасть к нему на приём. Как ты смотришь на это?

«К батюшке тебе надо сходить», – подумала Катя. Но вслух сказала: