Дмитрий Медведев - Черчилль: быть лидером

Нельзя забывать и о семантических особенностях языка. Существует множество примеров, когда одно слово имеет много значений либо одно понятие можно выразить разными словами. Черчилль внимательно следил, чтобы использовались нужные слова, избегая двусмысленностей и недопонимания. Например, увидев в документе, подготовленном Комитетом начальников штабов, что при обозначении таких понятий, как «крепкий» и «сильный», вместо прилагательного intense используют схожее слово intensive – «интенсивный», «напряженный», – политик попросил исправить ошибку [68] . И уж тем более он никогда не прощал грамматических огрех: «Отдельное внимание следует обратить на грамматическую ошибку в слове inadmissable , которое я уже несколько раз встречал в телеграммах Форин-офиса», – отчитывал Уинстон своих подчиненных, словно нашкодивших школьников [69] .

Как правило, большинство текстов Черчилль готовил самостоятельно. В тех же случаях, когда приходилось прибегать к помощи секретарей, он не пускал в ход документ, предварительно не прочтя его и не внеся соответствующие изменения.

«Уинстон никогда не принимал черновиков к письмам или текстам для заседаний кабинета министров, предварительно не пропустив их через дистиллятор своего литературного гения», – признавался личный секретарь Черчилля Джеймс Григ в бытность его работы на посту министра финансов [70] .

Соблюдая культуру письма, Черчилль внимательно следил не только за теми документами, которые шли от его имени, но также и за входящей корреспонденцией. В первую очередь его волновал объем посланий. Британский политик вполне мог согласиться с великим русским писателем А. П. Чеховым, который в письме своему брату написал ставшие крылатыми слова: «Краткость – сестра таланта». В своей записке главе Форин-офиса Энтони Идену Черчилль, в частности, отмечал:

«На днях ты говорил мне о длине телеграмм. Я считаю, что это зло, с которым нужно бороться. Министры и послы, которые находятся за границей, считают, что чем объемней их отчеты, тем лучше они выполняют свои обязанности. Они пишут обо всех слухах и сплетнях, вне зависимости от их достоверности. Я считаю, тебе нужно составить предписания, а авторам, которые страдают излишним многословием и сообщением всевозможных банальностей, сообщать, что „телеграмма необоснованно длинная“. Это результат самой обычной лени – не приложить дополнительные усилия, чтобы сократить текст до разумного объема. Я пытаюсь читать все телеграммы, но у меня возникает такое ощущение, что их объем увеличивается с каждым днем» [71] .

Своим подопечным Черчилль советовал при составлении служебных записок ограничиваться одним листком бумаги [72] .

«Ясность и убедительность изложения текста вполне могут сочетаться с краткостью изложения», – заметил он в беседе с генералом Гастингсом Исмеем [73] .

Однажды, когда секретарь кабинета сэр Норман Брук передал Черчиллю на рассмотрение отчет Казначейства, премьер взял его в руки, мысленно взвесил и вымолвил с усмешкой: «Объем этого документа уже защищает его от какой-либо вероятности прочтения» [74] . Основной принцип британского политика был, по его же собственным словам:

«Сказать то, что ты собираешься сказать, максимально четко и ясно, используя при этом минимально возможное количество слов» [75] .

В августе 1940 года Черчилль составил меморандум с говорящим названием – «Краткость»:

«В процессе исполнения наших обязанностей нам всем приходится прочитывать массы документов. Почти все они объемны. Это приводит к трате времени, в то время как наши усилия могли быть направлены на участие в более важных делах.

Я прошу моих коллег, а также их подопечных делать свои отчеты более лаконичными.

1. Основные идеи документа должны быть кратко сформулированы в небольших абзацах.

2. Если отчет ссылается на тщательный анализ каких-то фактов или статистических данных, все эти вспомогательные материалы могут быть представлены отдельно в приложении.

3. Как правило, нет никакой необходимости представлять полноценный отчет. Иногда бывает достаточно направить aide-mémoire [76] , указав только название заголовков, пояснение по которым можно дать в устной форме при личной встрече.

Составляя отчеты в соответствии с приведенными рекомендациями, может показаться, что тексты стали сухими и невыразительными. Могу вас заверить, что экономия во времени будет существенна, в то время как привычка излагать мысли лаконично благоприятно скажется на мыслительном процессе» [77] .

«Как хорошо известно, для составления длинного отчета требуется гораздо меньше времени, чем для его более сжатого аналога, но Черчилль считал, что и военный и гражданский аппараты медлительны, вялы и неповоротливы, если их не подталкивать», – комментировал позицию британского премьера Норман Брук [78] .

Второе, на что британский премьер обращал внимание при составлении (или получении) текстов, были стилистические особенности. В частности, он был категорически против использования пустых слов и оборотов, а также искусственно усложненных фраз и выражений.

«Давайте наконец прекратим употребление таких фраз, как „очень важно не забывать следующие соображения…“, – возмущался политик. – Большинство этих путаных и расплывчатых фраз не более чем „вода“ и многословие, которые без малейших последствий могут быть убраны или заменены одним словом. Давайте не будем забывать об использовании коротких выразительных фраз, даже если они и относятся к разговорной речи» [79] .

Черчилль старался избегать использования бюрократических жаргонизмов, считая, что они способствуют «разрушению любых форм человеческого общения, а также уничтожению самого мыслительного процесса» [80] . Например, когда чиновники Уайт-холла предложили называть отряды местной обороны «местная оборона из добровольцев», Уинстон заменил тяжеловесную конструкцию на более краткое и наглядное – «ополченцы».