Екатерина Чубукина - Да вы шутите! Как сделать текст сильнее с помощью юмора

Прием создает ситуацию, которая противоречит здравому смыслу. Важно, что здравый смысл для всех разный – в зависимости от жизненного опыта, развития, образования. Если абсурд достигается, как правило, путем преувеличения (гиперболы), то остроумие нелепости заложено в самой ситуации , противоречащей «нормальности».

Эффект нелепости достигается за счет логической несовместимости, бессмысленной детализации, нарушения логической последовательности событий и полного отсутствия смысла.

Шел медведь по лесу, видит, машина горит. Сел в нее и сгорел (смысловая бессмыслица).

Я горчица! Я лимон! Я закрылся на ремонт! (смысловая бессмыслица)

…В это самое время из города, спасаясь от огня, выбежало шестьсот – да нет, какое там шестьсот! – более тысячи трехсот одиннадцати псов… (излишняя детализация в отрывке из романа Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль»)

Смысл приема – добиться комического эффекта за счет стилевых контрастов. Это может быть контраст между простонародной и высокопарной речью, военной и гражданской, сказочной и спортивной. Смешение стилей – любимый прием писателя Вудхауза. С его помощью он создавал запоминающиеся речевые портреты персонажей. К примеру, диалоги Дживса и Вустера [12] Аристократ Бертрам Вустер и камердинер Реджинальд Дживс – герои популярного цикла комедийных романов и рассказов П. Г. Вудхауза. строятся на контрасте – Вустер говорит выскопарно и очень формально, Дживс – простречно. Смешной контраст можно найти и в том, как Вустер повествует о своих благородных устремлениях – с пафосом, с уверенностью в том, что делает что-то невероятное. На самом деле его победы весьма тривиальны.

Речь английской аристократии в книгах Вудхауза тоже выглядит комично – она экспрессивна, собеседники постоянно подтрунивают друг на другом, и это совсем не вяжется с тем, как мы представляем речь аристократов:

– Привет, рептилия!

– Рад приветствовать Вас, престарелая родственница!

– И я тебя, безмозглая твоя голова! [13] Вудхауз П. Г. Салли и другие // Собрание сочинений: Т. 13 / пер. Берлина Я., Будиной Н., Кузнецова С. – М.: Остожье, 2003.

Намек, он и в… Продолжили фразу? Этот прием работает так: создается точно наведенная цепь ассоциаций, и читатель с легкостью «докручивает» намек. Этот прием спасает, когда речь идет о какой-то грубости или непристойности – грубая фраза может оттолкнуть читателя, а намек, скорее всего, просто вызовет усмешку:

Он перешел все границы – и тогда я ему предложил прогуляться по известному адресу.

Конечно, намек остроумен не только при условии, что за ним стоит какая-нибудь непристойность. Но в таком случае достигается наиболее сильный эффект – когда «прикрывается» недозволенное.

В этом случае шутка строится на полисемии, то есть многозначности слов.

Я принимаю ванну такой, какая она есть!

Купил солнцезащитные очки. Оказались бракованными – солнце по-прежнему в опасности…

Это самая простая разновидность приема – каламбур, использование в одном контексте разных значений одного слова или слов (словосочетаний), сходных по звучанию.

В первой части предложения мы создаем ожидание: «Я принимаю ванну…», и читатель думает, что слово использовано в значении «купаюсь». Второй частью предложения мы это ожидание рушим, давая понять, что слово использовано в другом смысле.

Ирония – это прием, при котором человек говорит нечто прямо противоположное тому, что думает. Отлично работает, когда нужно рассказать о вещах не самых приятных. Вспомните, как часто в жизни мы делимся грустными событиями с легкой усмешкой, не желая, чтобы нас жалели. Так и в текстах – трудную тему можно подать легко, посмеявшись над ней.

Конечно, ирония – это не всегда о грустном, иронизировать можно над чем-то странным или, наоборот, привычным. Главное, чтобы в тексте обязательно присутствовал объект насмешки:

• Понятные персонажи (к примеру свекровь, или какая-нибудь известная личность);

• Четкий собирательный образ (например, олицетворяющий всех «идеальных мам» в мире);

• Сам автор (если речь о самоиронии).

Ирония – один из самых тонких приемов остроумия, поэтому при его использовании стоит учитывать несколько правил:

1. Объект насмешки должен быть знаком и понятен читателям, иначе они просто не поймут, в чем шутка. К примеру, ваш младший брат вряд ли посмеется над шутками о Советском Союзе, а бабуля не оценит насмешек над героями современных компьютерных игр.

2. Не скатывайтесь в абстракции, иначе читатель не сможет представить картинку и не вовлечется. Используйте конкретный, понятный объект. Все книги мира не могут стать объектом насмешки – слишком абстрактно, а вот произведение «Сто лет одиночества» – может, потому что оно очень конкретное.

3. Не путайте иронию с обесцениванием. Ирония – это ювелирная работа, построенная на внимательных наблюдениях. Шутка: «Как узнать Обаму среди других президентов? У него в руке будет банан» – это самый низкий сорт юмора, основанный на принижении других, а не на ярких замечаниях.

Вот пример тонкой иронии из «Мертвых душ» Гоголя:

Полицмейстер был некоторым образом отец и благотворитель в городе. Он был среди граждан совершенно как родной в семье, а в лавки и в гостиный двор наведывался, как в собственную кладовую.

Гоголь очень мягко высмеял полицмейстера-коррупционера, намекая на то, что никакой он не благотворитель, а наоборот, взяточник.

Существует злая ирония – сарказм. Сарказм – это борьба с враждебными явлениями (не важно, являются ли они таковыми на самом деле) через усмешку.

Хороший пример сарказма – стихи Сергея Шнурова, которые он публикует в своем Instagram. В них музыкант жестко высмеивает политику, традиции, русский рок и коллег:

Чаще всего ироничные высказывания довольно прозрачны – мы быстро понимаем, что автор на самом деле шутит. Но бывают ситуации, когда разобрать, смеется он или говорит искренне, практически невозможно. Это постирония – пограничное пространство между серьёзным высказыванием и иронией:

Будем считать, что все, сказанное тобой, – постирония. Иначе может сложиться впечатление, что ты полный идиот.

Постирония считается более интеллектуальным приемом, чем обычная ирония, и ее часто используют для плавного перехода от шуточного к серьезному.