Алексей Недозрелов - Мифомоделирование в психологии и маркетинге

• Образ – создается образ внутреннего коуча (терапевта), к примеру, образ себя в соответствующем виде (движения, одежда и т.д.).

• Получение согласия – согласна ли эта часть личности на такую «постоянную работу», а также брать на себя ответственность за ее результаты. Если согласие не получено, можно более аккуратно и четко определить границы и контекст работы внутреннего терапевта, или менять его образ до тех пор, пока согласие не будет получено.

• Экологическая проверка – все ли части согласны с присутствием внутреннего терапевта? Если есть такие, кто протестует, пусть внутренний терапевт уладит этот вопрос.

• Интеграция – если нет частей, которые протестуют, можно взять внутреннего терапевта на «постоянную работу».

Говоря об использовании ресурсов бессознательного для моделирования поведения, стоит рассмотреть также технику моделирования в трансе, предложенную Ричардом Бендлером. Технология моделирования в трансе предельно проста: погрузившись в состояния транса любым доступным способом (например, с помощью той же «левитации руки»), можно вспомнить того, чье поведение мы хотим смоделировать, визуализируя его действия в нужном контексте. Затем можно совместить свой образ с образом модели, заменив ее собой, так чтобы поведение осталось тем же, но изменилось действующее лицо. После чего можно ассоциироваться в эту модель поведения, «прожив» ее. И, после этого, следует стандартная подстройка к будущему – можно представить, как воспринимается ситуация теперь, каким будет поведение, если ситуация повторится? По словам Бендлера, сам он научился проходить весь цикл изменения поведения за одну минуту.

Поскольку мифомоделирование как система во многом опирается на системное моделирование, стоит рассмотреть его подробней. Разговор о системном моделировании, пожалуй, стоит начать с того, что единого понимания слову «системный» нет, и потому многие понимают этот вопрос кто во что горазд. Как правило, в это понятие закладывается и предположение о приведении дезорганизованной и хаотичной структуры к упорядоченности, и предпосылка об обобщенном видении взаимосвязи всех вещей и процессов, и даже надежды на технологичность «ремонтной мастерской», позволяющей подкрутить разбалансированные элементы в организационном механизме.

Более того – видение этого вопроса на протяжении развития системного подхода не только не устаканилось, но и продолжало постоянно меняться. Возьмем небольшую историческую иллюстрацию. Изначально системное моделирование начало развиваться на базе кибернетики, и не случайно первые существенные успехи были получены не абы где, а в Пало-Альто, Силиконовой долине. В то время господствовал четкий технологический подход, основанный на концепции гомеостаза (внутрисистемного равновесия) и предполагающий возможность перехода системы из состояния существующего в желаемое (или из дисфункционального состояния в функциональное) за счет решительных интервенций или предоставления информации об отклонениях от заданного курса (сравним с базовой моделью НЛП – ТОТЕ). Этот подход быстро нашел отражение в системной семейной терапии, в частности в структурном подходе Сальвадора Минухина, стратегическом подходе Хэйли и других. Однако, со временем жизнь показала себя более сложной, нежели схематический рисунок.

Первой проблемой стал вопрос о том, как отличить функциональную систему от дисфункциональной. Как определить то, что является для системы нормой, и как беспристрастно описать систему со стороны, если наблюдатель автоматически становится ее частью? Но это полбеды, возможно, эти вопросы бы утряслись (ведь система, как известно, стремится к гомеостазу), если бы не обнаружение И. Пригожиным возникновения «диссипативных структур» в химических процессах, где новые упорядоченные формы возникали «сами по себе», что поставило под удар саму концепцию гомеостаза. Оказалось, что при определенных условиях системы способны меняться, самоорганизовываться и создавать новые структуры, исходя из своих внутренних ресурсов. Теперь понятие равновесия было потеснено понятием изменяемости систем.

А беда, как известно, одна не ходит. Поскольку изменения в системе наперед предусмотреть невозможно, то нет и реалистичной возможности спланировать их за счет целенаправленных интервенций – можно лишь спровоцировать изменения в, казалось бы, стабильной структуре, предполагающие развитие новой, часто неожиданной формы. Этот процесс усугубляется концепцией самоорганизации живых систем, протекающей по законам, часто неведомым логике.

Контрольным выстрелом в изначальные системные теории стало осознание того, что систем… не существует. Существует лишь наше восприятие и наше описание действительности, в котором, среди прочего, бывает полезно выделять те или иные системные формы. Здесь начинается новый этап в развитии системного подхода, известный как кибернетика второго порядка. Если кибернетика первого порядка (1950 – 1980 гг.) занималась теорией о наблюдаемых системах, то кибернетика второго порядка – теорией о взаимосвязях между системой и наблюдателем. С этой позиции консультант по системному моделированию перестает быть незыблемым авторитетом, знающим нужные рычаги и кнопки, и становится скорее помощником по созданию организационной модели, поиску альтернативных способов описания и разработке возможных стратегий и действий.

Здесь мы натыкаемся на вопрос, требующий срочного разрешения: если систем в природе не существует, то откуда они берутся? Например, что является системой: семья, многоквартирный дом, в котором она живет, или город? Кто или что является регулятором в этой системе? Мы вынуждены признать, что система появляется только тогда, когда мы выделяем ее из других систем, то есть когда появляется наблюдатель. Но что эти системы регулирует?

Швайтцер и Шлиппе приводят хрестоматийный пример. Предположим, мы видим две системы с одинаковым типом деформации: автомобиль со следом от удара на бампере и человека с синяком на голове – в обоих случаях ничего удивительного, по сути, нет. Но если мы снова увидим эти системы с теми же деформациями спустя три недели, то в первом случае мы по-прежнему ничуть не удивимся (в крайнем случае спросим у хозяина автомобиля, почему он не исправил поломку), но во второй ситуации наша реакция будет противоположной: как человек умудрился сохранить свой синяк? Очевидно, что эти системы обладают принципиально разной динамикой. Из этого следует, что едва ли мы можем говорить о существовании единого регулятора.