Роман Масленников - Новая PR-элита

Я согласен полностью. Но что-то не помню таких открытых конфликтов с участием пиарщиков. Были корпоративные войны?

Нет. Я просто помню, когда Ситников считался "черным магом". Он привез в Россию страшное, аж жуть, НЛП и различные манипулятивные технологии. А Вероника Моисеева считалась "белым магом". Она использовала открытость, ее поддерживал Беленков и там тоже была сильная команда. А потом оказалось, что PR не черный, и не белый, а скорее серый.

Три определения PR – это…?

Первое это функция управления. Второе это функция коммуникации. А третье это волшебная палочка, которая может адаптировать бренды, организации или персон к среде или наоборот, другое дело, что рука может быть белая или черная, но пока в основном серая.

А есть эффективный PR – это…?

Это хорошо выстроенные коммуникации, хорошо выстроенное управление и божественная искорка гениальности, которая должна присутствовать. Или тебе нужны академические определения?

Конечно, нет. От чего вы испытываете кайф в работе? Не потеряли еще вкус и интерес к делу? Оно для вас любимое сегодня? Когда загораетесь?

Как и все пиарщики – когда я успеваю сделать все до дедлайна. Когда я делаю то же самое, но дедлайн уже прошел, это уже другая категория, это расстраивает.

Может если по элементам, например, статья вышла или прошло открытие чего-либо?

Несущественно. Настоящее удовольствие мы получали, когда шли в неизвестный и поэтому многогранный удивительный пиар, сейчас уже пошла немного рутинная работа, но мы, конечно, получаем удовольствие от своей работы. Когда-то очень давно мой директор говорил: – Володь, ты хочешь работать и получать при этом удовольствие? Так не получится. Я сказал, извините, но я попробую… и я до сих пор пробую.

А вы бы хотели, чтобы ваши дети пошли по вашим стопам?

Конечно, куда они денутся.

А сколько им лет? Чем они сейчас занимаются?

Дочке Нюсе 6 лет и она очень хочет побывать у меня на работе. Я ее брал пока только в университет и ей очень понравилось, что у папы на экзамене девочка плакала.

Понравилось?

Нюсе это очень понравилось, потому что папа «…настоящий строгий учитель». Девочка плакала на экзамене, бывает, что и плачут, значит, не все равно, значит, получится из девочки пиарщик, удачи ей и нам с ней, когда в бизнесе будет. А сынок еще совсем маленький. Подрастет, по выставкам с собой таскать буду, как мой папа меня.

(«Black Light»): «Пиар – это игра, и клиент ей тоже увлекается»

Владимир, как Вы стали первым лицом пиар-агентства?

Я не первое лицо. Первое лицо обычно у государства бывает. У меня сейчас есть три партнера, а до этого нас было всего двое. Честно говоря, я в пиар попал случайно.

Изначально у меня было издательство. Я учился на журфаке МГУ, и там мы с другом организовали свое издательство, которое работало с молодыми авторами. Оно называлось «Факультет». За все время мы издали порядка 15 книг тиражами больше 100 тысяч. Мы старались продвигать молодых авторов. Но это был не коммерческий проект, а скорее социальный. И именно на нем мы сделали себе какое-то имя.

Потом мы попали на интернет-телеканал Russia.ru, где стали продюсерами. Затем мы издали календарь ко дню рождения Путина, после чего уже начали заниматься политическим пиаром. Я бы не хотел называть конкретных заказчиков, с которыми мы работали, но нам удалось провести много различных акций в политике. Мы первыми делали различного рода проекты, качественный политический СММ, стрит-арт. Это все продолжалось два года. У нас был предвыборный проект, который назывался мойпутин. рф. В дополнение к нему мы организовали автопробег для предвыборной кампании Владимира Путина.

Накопив определенный опыт работы в политическом пиаре, мы решили, что можно попробовать себя и в пиаре коммерческом. Это направление полезное и специфическое, потому что это закрытая сфера, которая требует иногда находить очень сложные пути для реализации проектов. Это, в общем-то, потом очень помогает в классическом пиаре ускорять принятие решений и поиск оптимального средства достижения цели.

Мы работали с разными агентствами как подрядчики, были консультантами у различных крупных агентств и в конце прошлого года создали совместный бренд с компанией Creara. Вообще, это IT-холдинг, у которого сейчас основной бизнес – игры. Владельцы компании Creara – Акшин Джангиров и Вадим Мухаметшин, объединившись с нами, образовали бренд, который называется Black Light. Этот совместный ребенок Crearaи «Факультета» был запущен в 2014 году. Сейчас мы находимся в стадии становления, ищем новых клиентов, подстраиваемся под новую реальность, потому что прошлая жизнь была несколько другой с точки зрения специфики работы. Мы все-таки привыкли нарушать правила, а в коммерческом сегменте это делать можно не всегда. Сейчас мы учимся жить в новых реалиях этого мира пиара.

История с издательством продолжается?

Нет, она давно не продолжается, но мы практически сразу поняли, что это проект, который дает нам возможность заявить о себе лично. У нас были абсолютно искренние мотивы создания этого издательства, но биться с акулами, такими как «АСТ» или «Эксмо», было невозможно в силу объективных причин. Через 2–2,5 года мы поняли, что дальше развиваться не получится. На тот момент моему партнеру было 18 лет, а мне – 20. Трудно было представить, что мы сможем попасть на такой сложный рынок, на котором все зарабатывают с помощью учебников. Художественная литература тут является скорее вспомогательным, имиджевым продуктом. Сложно представить, что два парня со стартовым капиталом в $10 000 взорвут рынок.

Black Light – почему такое название?

Честно говоря, название не я придумывал. Black Light (черный свет) – понятие, которое существует в науке. Это свет, которого нет. По логике тех людей, которые придумали название, это подходит под нашу деятельность, потому что мы тоже делаем то, чего нет. Зачастую мы придумываем вещи, которые живут в медиапространстве и которых на самом деле не существует.

Какой из кейсов, которые раскрыты в Вашей презентации, не отнял у Вас энергию, а обогатил?

«Монолог-ТВ». Это был первый в России популярный плакатный стрит-арт-проект. Четыре раза он был в топе «Яндекса», на Западе его называли русским Banksy. У него было порядка 900 выходов в СМИ. В регионах даже была группа лояльных по отношению к нему людей, которые были готовы абсолютно бесплатно развешивать его плакаты. Это было действительно интересно, потому что никто не знал, что это мы. Это был просто анонимный художник, которого, как и Banksy, никто никогда не видел. Сравнение сBanksy условное, потому что здесь речь об искусстве не идет. Это скорее просто красивое реагирование на повестку дня. Но этот стрит-арт высоко котировался, в том числе и среди интеллектуальной элиты интернета, что было приятно. Пожалуй, для меня это был самый вдохновляющий проект из тех, которые я делал.