Георгий Гинс - Предприниматель

Там, где господствует массовое начало и власть машины, там стирается индивидуальность и побеждает единообразие. Так создается та господствующая особенность американского быта, которая, по-видимому, единодушно признается в литературе, посвященной "американизму". Стопроцентный американец как бы штампован, поэтому индеец, славянин, которые не могут приобрести внешности и манер американца, не могут быть приняты в американскую среду. Мысли и профессиональные стремления поражают в Америке однородностью, оригинальность вызывает недоверие. Господствует, говорит один писатель, апофеоз резинового штампа [56] Frank, с. 202. .

Те авторы, которые противопоставляют американизму особенности европейской культуры, опасаются распространения на Европу этой стандартизации духа. Американизация, вещает Гальфельд [57] Half eld, о. с., с. 248. , грозит вытравить все задатки европейской культуры, подчиняя взлеты духа одному образцу и одному идеалу: деньгам и удаче.

В Европе сохраняется масса крестьянства, которая поддерживает старый консервативный быт. Сельский дух охраняет индивидуальные особенности, вкусы и привычки. В Америке и этот слой населения подчинен общему господству единообразия и машины. В Америке нет крестьян в европейском смысле слова. "Американский фермер такой же предприниматель на своем земельном участке, как его согражданин, который занимается в области торговли и промышленности" [58] Там же, с. 163. . Различие между ними в условиях и методах работы, но не в цели и не в хозяйственной психологии. Американский крестьянин производит стандартный сельскохозяйственный продукт.

Так, в общем, несочувственно и пугливо относятся европейские писатели к американской психологии, укоренившейся вместе с победой крупного индустриального хозяйства. Но тем не менее, американизация Европы происходит, и покровительственный тон немецкого писателя Гальфельда, гордящегося высокими взлетами духа и заботливым попечением европейской культуры о сохранении индивидуальной свободы мысли и исканий, кажется горькой иронией при современных порядках в Германии, где в настоящее время американские условия должны многим представляться "запретным раем".

Критически относящийся ко всему американскому Гальфельд готов осудить даже американского рабочего, утверждая, что его идеал ограничивается материальным благополучием (prosperity). То обстоятельство, что американский рабочий может два раза в неделю ходить в кино, иметь дома радио и пылесос, приобрести собственный автомобиль, описывается Гальфельдом так, как будто это дьявольское наваждение, соблазном материального благополучия губящее высокие порывы души. И то, что Генри Форд ввел у себя пятидневный труд, освободив для рабочих два дня в неделю, он готов тоже признать только рекламной мерой, имевшей в виду привлечь внимание к его предприятию и поднять падавший одно время спрос.

Но в действительности отношения предпринимателя и рабочего в США, как правильно отмечает тот же Гальфельд [59] Там же, сс. 152–153. , оздоровляются идеологией, проникнутой уверенностью в том, что капитал и труд — это две движущих силы, которые направляют к одной и той же цели — всеобщего благополучия. В мире американского народного хозяйства укрепляется новое кредо, которое может быть выражено в следующих четырех формулах:

"Если предприниматель лишен возможности повысить свой оборот, он не может увеличить и выручки";

"Если он не может увеличить выручки, он не может уменьшить издержек производства";

"Если он не может уменьшить издержек производства, он не может увеличить заработной платы";

"Если он не может повысить заработной платы, он не будет также в состоянии удержать на прежнем уровне свой доход".

Таким образом, иронически замечает Гальфельд, предприниматель заинтересован в повышении вознаграждения рабочим, в сокращении рабочего дня, в восстановлении трудовой энергии, чтоб человеческая машина могла быть подновлена, заново смазана для возобновления работы и, таким образом, спасались бы культурные ценности человечества.

Мы не знаем, к какому кругу людей принадлежит этот, в общем, очень наблюдательный и, несомненно, образованный писатель, но во всяком случае он так же, как и большинство других писателей, затрагивающих экономические темы с высоты птичьего полета, не обнаруживает близкого знакомства с условиями промышленного хозяйства.

Та цель силлогизмов, которую он уложил в приведенные четыре, формулы, действительно, отражает новую идеологию предпринимательского и трудового мира Америки. После периода накопления и реорганизации хозяйства, характеризовавшегося довольно жесткими приемами, наступает период нормализации социальных отношений, принимающий формы т. н. "индустриальной демократии" [60] Гинс. Новые идеи, I, сс. 261–267. . Создатель умеренного профессионального союза в Америке Гомперс и его преемники Грин и Уоллинг сознательно вели рабочий класс в направлении солидаризации их стремлений с интересами предпринимателей. "Мы быстро переходим, говорит Уоллинг [61] Walling. American Labor and American Democracy, 1925, p. 12. , от периода преобладания колоссальных организаций к социальной структуре, построенной на большей или меньшей степени консолидации". Рокфеллер [62] G. D. Rockefeller. Personal Relation in Industry, 1923. проводил в жизнь эти идеи консолидации и в своих речах объяснял, что промышленность зависит от сотрудничества четырех соучастников: капитала, администрации, труда и общества. Для успеха промышленности необходимо, чтобы каждый из этих четырех участников умел смотреть на вопрос с точки зрения другого. В частности, труд и капитал нуждаются один в другом и только при взаимном уважении и доверии их друг к другу возможно успешное развитие производства. Ввиду этого необходимо организовывать представительство людей, работающих в предприятии.

Бывший президент США Герберт Гувер предлагал усилить государственный контроль над промышленностью, соответственно той централизации ее, которая происходит в процессе трестирования, чтоб она служила общим интересам. Другой выдающийся хозяйственный деятель Америки, Оуэн Юнг, внушал менаджерам крупных предприятий, чтоб они старались объединить труд и капитал на товарищеских началах, с целью увеличения хозяйственной производительности в широком масштабе.

Критики американизма упускают из внимания, что хозяйственная психология приспособляется к объективным условиям хозяйства и что отрицательные стороны американского быта устранимы. Возникновение американского ’’сверхкапитализма" было вполне закономерно и осуществилось в США быстрее и своевременнее, чем в Европе. Поэтому Европа подчиняется американизации, уступив Америке первенство в деле хозяйственной организации. Но после того, как процесс концентрации промышленности достиг высокой точки, начинается, действительно, новый период экономического и социального развития. Так иногда после периода завоеваний, омрачаемого неизбежными жестокостями и кровопролитиями, начинается время мирного строительства, использующее плоды побед.