Максим Киселев - Управляй будущим. Как принимать решения в условиях неопределенности

С 1900 по 1950 год объемы информации выросли в 8–10 раз, а до 1980-х годов удваивались каждые 5–7 лет. В 1980-е годы удвоение происходило уже каждые 20 месяцев, в 1990-е – уже ежегодно. Это явление получило название информационного взрыва.

Параллельно с увеличением объема информации в обществе ускоренными темпами рос научно-технический прогресс. Около 2,5 миллиона лет назад Homo habilis, занимавший промежуточное положение между шимпанзе и современным человеком, изготавливал примитивные орудия. Обычно для этого было достаточно нанести пару сильных ударов по камню. Такие орудия имели рваные края и были малоэффективными. Понадобился миллион лет, чтобы наши предки научились делать более удобные, симметричные орудия труда с гладкими краями. Следующая техническая революция произошла уже через 800 000 лет, когда наши предки начали изготавливать сложные двусторонние орудия, оснащенные рукояткой. Сравните эти темпы накопления технических знаний с современными темпами, когда научно-технические революции в отдельных отраслях происходят чуть ли не ежегодно.

Итак, мы живем в эпоху взрывоподобного роста объема информации и распространения знаний. А вот восприятие этой информации, понимание того, как ей распорядиться, почти не изменилось.

По последним данным, ежедневный объем информации в мире увеличивается на 2,5 квинтиллиона байт; 90 % всех доступных сведений было получено человечеством за последние два года. А теперь внимание! Объем полезной информации, то есть той, которая соответствует истине и от которой есть реальная польза, остается почти прежним! Ежедневно поступающие новости, факты, события почти не улучшают наше понимание окружающего мира. Более того, даже большинство научных открытий оказываются либо ложными, либо бесполезными. Не верите? Вот вам доказательства. В 2005 году медицинский исследователь Джон П. Ионнаилис изучил результаты лабораторных экспериментов коллег-медиков. Оказалось, что большинство выводов, описанных в научных статьях, не подтвердилось на практике. Компания Bayer Laboratories также попыталась воспроизвести медицинские опыты и не смогла подтвердить около двух третей результатов, описанных в научных журналах. Увы, мы живем в информационно-иллюзорном мире. Но, несмотря на это, продолжаем упорно поглощать квинтиллионы информации, строим выводы, обобщения, ищем связи и закономерности там, где их нет и быть не может. Почему? Ответ опять подскажет эволюция.

В условиях жесточайшей конкуренции человек мог выжить лишь благодаря своему мозгу. Сражаясь с более сильными хищниками, противостоя суровым условиям окружающего мира, люди научились быстро и без особых усилий выявлять угрозы, а также отличать их от благоприятных возможностей. В этом помог такой навык, как умение находить закономерности.

Специалисты в области неврологии свидетельствуют, что потребность в поиске закономерностей проявляется у людей намного сильнее, чем у животных. Узнать объект в сложном и разнообразном мире (а следовательно, вовремя убежать или, наоборот, полакомиться) можно, лишь имея навык обобщения. Даже новорожденные имеют этот навык – с первых дней жизни они уже способны узнавать очертания лиц.

Итак, навык обобщения помог человеческому виду выжить в суровых условиях. Именно поэтому мы постоянно испытываем потребность в обобщении – этот процесс происходит в мозге каждое мгновение и не зависит от нашего сознания. В середине 1980-х годов ученые провели ряд экспериментов, которые продемонстрировали нашу природную склонность делать обобщения, а на их основе – предсказания. Если не углубляться в детали, процесс обобщения и предсказания выглядит следующим образом. В мозге есть крошечный участок – передняя поясная кора. Это не что иное, как командный пункт. Он наполнен так называемыми предсказывающими нейронами – клетками, которые вырабатывают дофамин (гормон счастья) в тот момент, когда реальность совпадает с прогнозом, даже если прогноз был сделан подсознательно.

Передняя поясная кора отвечает за принятие решений и способность рассуждать

Проиллюстрирую механизм работы дофаминовых нейронов на примере простого действия – включение света. Когда я нажимаю на выключатель, то подсознательно ожидаю, что загорится лампочка. Дофаминовые нейроны пристально следят за развитием ситуации. В тот момент, когда прогноз (загорится лампочка) совпадет с реальностью (стало светло), в моей голове произойдет краткосрочный выброс дофамина. Значит, все идет хорошо, мир предсказуем, неопределенность отсутствует, я правильно воспринимаю окружающую действительность. Если же после нажатия на выключатель светлее не станет, активность дофаминовых нейронов снизится – и я тут же испытаю дискомфорт. При этом очень важно: дискомфорт, полученный от несбывшегося прогноза, приносит гораздо больше отрицательных эмоций, чем мы получаем радости от дофаминовой вспышки. То есть наша чувствительность к отрицательным стимулам значительно больше, чем к положительным (примерно в два раза). Получив отрицательный стимул (свет не загорелся), мозг лихорадочно примется искать ошибки – почему светлее не стало, что не так с моим прогнозом, как мне надо его скорректировать, чтобы он сбылся (например, «если я нажму на выключатель и он работает, то загорится лампочка»). Это свойство дофаминовых нейронов сыграло ключевую роль в выживании человека как вида. Мы умеем учиться на своих ошибках, мы можем корректировать свое мышление и поведение, что позволило реально смотреть на мир, видеть опасности и отделять их от возможностей. Теперь окружающий мир уже не выглядит для нас хаосом, он наполняется взаимозависимостями и закономерностями – и мы получаем возможность предвидеть будущее.

Как вам такая гипотеза: вышеописанная концепция постоянной потребности в прогнозировании лежит в основе того, как мы воспринимаем искусство? Мода приходит и уходит, вкусы меняются, ежедневно появляется множество новых произведений искусства, но вот уже которую сотню лет человечество наслаждается классической музыкой. Почему так? Потому, что классика имеет наивысшую степень гармонии. Прислушайтесь к своим ощущениям в тот момент, когда вы наслаждаетесь классическим произведением, будь то музыка Моцарта, картина Рафаэля или древнегреческая статуя. Остановите время. Что вы почувствовали? Предсказуемость! Каждое последующее мгновение ваши предсказывающие нейроны ожидают услышать именно «эту» ноту, увидеть именно «этот» цветовой переход и именно «этот» изгиб. Наслаждаясь действительно гармоничным произведением искусства, вы испытываете постоянный приток дофамина. Поэтому классика вечна!