Марк Гоулстон - Как разговаривать с м*даками. Что делать с неадекватными и невыносимыми людьми в вашей жизни

Если в результате разговора с врачом выяснится, что вы, скорее всего, имеете дело с человеком, страдающим от расстройства личности, вам важно осознать три вещи. Во-первых, не вы стали причиной его болезни. Во-вторых, спасение этого человека – не ваша задача. В-третьих, этот человек нуждается в профессиональной помощи, о которой пойдет речь в части 5. Не стоит пытаться помочь, действуя в одиночку, – это может привести к эмоциональному выгоранию и психологической травме.

Лучше подумайте, стоит ли вам вообще продолжать общение с человеком, страдающим от расстройства личности. Есть ли причины сохранять отношения, если этот человек способен вытянуть из вас все силы? Вы же не будете хранить деньги на депозитном счете, если банк прекратил начислять проценты? Наверняка вы решите отнести деньги в другой банк, где вам предложат разумные условия.

Вывод из наших рассуждений таков: если вы не инвестировали пока слишком много в отношения с человеком, страдающим от расстройства личности, подумайте, не разумнее ли их вовсе прекратить. Мне без конца приходится иметь дело с такими людьми – но ведь это моя работа. Если у вас нет достаточно веской причины, поберегите себя.

В каждом из нас есть немного чудинки – и если вы не сумеете определить иррациональную часть собственной личности и усмирить ее, все попытки наладить общение с другими безумцами будут обречены на провал. Вот почему первый иррациональный человек, с которым вам предстоит поговорить, – это вы сами. В этой части я расскажу, как это делать.

До настоящего момента я говорил только о чужом сумасшествии. Но это только половина истории. Если только вы не первый абсолютно психически здоровый человек в мире, вы постоянно таскаете с собой полный чемодан бытовых безумств. И, чтобы справиться с чужим сумасшествием, сперва придется разобраться с собственным.

Думать об этом факте не очень приятно. Возможно, вам прямо сейчас хочется пролистать главу и перейти к чужому безумию (о чем говорить гораздо веселее). Но так вы не сумеете наладить общение с другими людьми. Я понял это на горьком опыте в самом начале своей карьеры.

Однажды, на втором году моей ординатуры по психиатрии в больнице Калифорнийского университета, мне пришло сообщение от коллеги из онкологического отделения. «У мистера Хардинга психоз, – писал коллега, – он кричит и дерется, крайне возбужден, вырвал трубку капельницы и пытается вытащить из горла шланг аппарата искусственного дыхания. Мы зафиксировали пациента и сделали ему укол галоперидола, но нам все равно требуется ваша консультация».

Когда я пришел в палату, я увидел перевозбужденного человека с вытаращенными глазами и дыхательной трубкой во рту. Он стонал и бился в фиксирующих ремнях. Я представился и спросил: «Что случилось?» В ответ он лишь замычал еще громче. Я вложил ручку в его связанную руку и протянул листок бумаги, но он нацарапал нечто неразборчивое.

Тогда я спокойно сказал: «Я здесь, потому что вы пытались выдернуть капельницу и шланг дыхательного аппарата. Чтобы вас утихомирить, нам пришлось связать вам руки и ноги и ввести транквилизатор. Как только вы успокоитесь, мы снимем ремни и остановим введение успокоительного».

Тем временем мистер Хардинг продолжал безотрывно смотреть на меня и стонать. Я подождал еще немного, пытаясь расшифровать его послание, но потом подумал, что онколог был прав и у пациента просто психотический припадок.

На следующий день я получил еще одно сообщение от ординатора онкологического отделения. «Мистер Хардинг больше не нуждается в искусственной вентиляции легких и абсолютно спокоен. И он особенно настойчиво просил пригласить к нему вас». – Голос онколога звучал очень твердо.

Когда я вновь вошел к мистеру Хардингу, он показался другим человеком. Он сидел на кровати ровно и спокойно, а затем сказал: «Садитесь!» – и это звучало как приказ.

Я сел. Он посмотрел мне прямо в глаза и сказал: «Вчера я просто пытался сообщить вам, что кусок дыхательной трубки отломился и застрял у меня в горле». – Я побледнел и почувствовал, как у меня засосало под ложечкой. Затем он добавил: «Я хочу, чтобы вы знали. Я скорее покончу с собой, чем пройду через такое еще раз. Это ясно?»

От осознания того, что из-за моей ошибки пациенту пришлось перенести ужаснейшую боль и страдание, у меня на глаза навернулись слезы.

«Да, я все понимаю, и мне очень, очень жаль».

«Значит, мы поняли друг друга, – кивнул он. – Хорошо».

В чем же мораль истории? Я подумал, что пациент действовал нерационально, и предположил, что у него психотический припадок. Но единственным сумасшедшим в той палате был я сам. Мое видение ситуации было так сильно искажено собственными предрассудками (онколог сказал, что у пациента психоз; пациент и правда выглядел так, будто у него психоз; мое образование подсказывало, что транквилизатор – лучшее лечение), что я не увидел, что происходило на самом деле.

Если вы смотрите на реальность через искажающие очки (как я в том случае), это может привести к ужасным последствиям – не только в медицине, но и в любой другой сфере жизни. Например, вы не станете кого-то слушать. Или примете неправильное решение. А в разговоре с сумасшедшим вообще окажетесь обречены на полный провал.

Прежде чем браться за безумие, вам необходимо понять, какие идеи искажают ваше восприятие реальности. Здесь я говорю о подсознательных сообщениях, которые срастаются с нами с получением жизненного опыта, особенно в детстве.

В главе 2я рассказал, как наш ранний опыт помогает понять, насколько мы психически здоровы. В идеальном случае мы все получали бы безукоризненное воспитание и вырастали бы полностью нормальными. Но в реальности никто не выходит из детства невредимым, какими бы хорошими ни были воспитатели.

В итоге мы постоянно носим с собой негативные послания, искажающие наши взгляды о мире. Например, внутренние голоса могут говорить вам:

• «Что бы я ни делала, я никогда не буду достаточно хороша»;

• «Мне надо, чтобы обо мне всегда кто-то заботился»;

• «Я никому не могу доверять»;

• «Люди обязательно попытаются обидеть меня»;

• «Лучше и не пытаться».

Эти идеи затуманивают ваше понимание иррациональных людей, с которыми вам приходится общаться. Например, если вас воспитывал жестокий и нелюдимый отец, даже малейшее проявление иррациональности супругом покажется вам опасным. Если же вас излишне оберегали и опекали, вы станете бессознательно гневаться на престарелых родителей, не способных больше защищать вас – теперь это ваша обязанность.