Павел Черкашин - Электрические методы обогащения. Правдивая история о виртуальных амебах, современном инновационном предпринимательстве и прочей ерунде типа любви и смысла жизни

– А потом в ЗАГС, так? Логика понятна. Хотя и наивна, как эмпирический позитивизм. Ладно, показывай свой шорт-лист… Этот прыщавый. Этот тебя изведет, смотри какая рожа. Дальше… Дальше… Дальше…

– Вот ты привереда…

– Во! Этот очень ничего!

– У него уже семеро по лавкам, он здесь случайно.

– Когда это тебя останавливало? Ладно, шучу. Дальше… Мимо… До свидания… Еще… Постой, да это же Саша, партнер моего Димыча по бизнесу. Помнишь Кутраппали из «Теории Большого взрыва» [40] Доктор Раджеш «Радж» Кутраппали, один из главных персонажей сериала, чьей отличительной особенностью является селективная немота, не позволяющая ему говорить с женщинами. Прим. ред. ? Милашка, наивный романтик с огромным IQ. Ко мне подкатывал на выставке. Ну, я тебе рассказывала.

– А… Совесть, которая пьет, чтобы сделать других людей красивее? Не знаю даже, мне кого-то посерьезнее бы…

– Вот ты его и воспитаешь. А когда станет посерьезнее – уже поздно будет. Пиши ему. А я вас потом еще лично познакомлю. Будем вчетвером ходить на свидания, больше видеться.

– Что я ему напишу?

– Ну, пиши, типа, «если б я была девицей, туда-сюда, богатырей нарожаю».

– Ага, он тогда сразу сбежит.

– А ты фотографию свою пляжную отправь, помнишь? Даже меня возбуждает.

– Ты серьезно?

– Не отвлекайся, мы тебе мужика ищем, лесбос уже не в моде.

– Я просто так спросила. Ты все равно не в моем вкусе. Надо что-то важное написать, чтобы правильно себя поставить с самого начала. Аяша, ты же мастер в этом деле, напиши что-нибудь в твоем духе, а? А я пока в туалет сбегаю, а то разнервничалась что-то.

– Беги, с твоим фото пляжным да моим талантом писательским… Он прямо из монитора вылезет к тебе.

– Эй! Ты там не увлекайся. Он мой, понятно!

– Иди, иди. Меня такие не интересуют, слюнявчики им поправлять. Мне рыцарь нужен. На белом коне.

Через пару минут сообщение было готово.

«Добрый день, Александр! Я прочитала в Вашем блоге о перспективах развития искусственного разума. Это так увлекательно… Я учусь на специалиста в области социологии и в компьютерах разбираюсь плохо, поэтому заранее прошу прощения, если мой вопрос покажется глупым с научной точки зрения. Неужели в Вашем мире светлого будущего и победившего компьютерного разума не останется места для настоящей человеческой любви?»

Тапочки Полины уже шлепали по дубовому паркету в сторону комнаты Аяны, и та поскорее нажала «Enter».

– Что-нибудь придумала? Коза! Ты уже отправила! Даже не посоветовалась! Дура, что ли? А если он спросит меня теперь, что я читала про этот, как его, самодельный… нет, искусственный разум?

– Ничего, почитаешь. Это правда увлекательно.

Если хочешь заглянуть в душу человека – просто покопайся в его компьютере. Вечерами, засиживаясь в офисе, Санчес, глядя на застывшее сосредоточенное лицо Гриши, гадал, чем его партнер может заниматься, каждый вечер допоздна сидя перед компьютером. На рабочие письма он не отвечал, в мессенджере ставил статус невидимки. Сначала Санчес предположил, что тот просто читает с экрана любимые книжки фэнтези. Но потом заметил, что Гриша пишет какой-то сложный и непонятный код, что-то системное, на языке низкого уровня. За те мгновения, что он мог взглянуть на его экран до того, как Гриша сворачивал окна, ничего толком разобрать было нельзя. «Шарашит налево», – решил Санчес, вспомнив о том, что Гриша поддерживал какую-то научную торрент-сеть…

Несколько раз он решался спросить:

– Я видел, ты что-то ваяешь. Даже не могу определить, из какой сферы. Меня это по-научному грызет. Как программист программисту скажи – что за код? Обещаю унести тайну с собой в могилу…

Гриша обычно отшучивался: «Это будет код вечной жизни» или что-то в этом роде.

– Что же тут изобретать? Такой код каждый школьник знает! – однажды ответил Санчес и, когда Гриша недоуменно поднял на него глаза, пояснил: – IDDQD [41] Код из компьютерной игры Doom, делающий игрока неуязвимым. Прим. ред. . Код вечной жизни.

– Это все от лукавого! А у меня по-настоящему все будет. Чтобы больше не зависеть от биологической эволюции.

– Гриша, ты меня пугаешь…

– Вот поэтому никому и не показываю. Сам напросился! Будет правильное время и место – все покажу и расскажу. Терпение, мальчик мой, терпение…

Гриша заболел вопросами искусственного интеллекта еще в студенческие годы. Он всю жизнь бредил роботами и искренне верил в воспетый Лемом и другими фантастами мир будущего, в котором люди – слабые и ограниченные существа – естественным образом уступают пальму первенства в процессе эволюции более совершенным созданиям из металла и кремния. Искусственный интеллект был темой его дипломной работы, темой диссертации и множества научных работ на протяжении более чем двадцати лет. Кроме того, он служил предметом постоянных насмешек и издевок со стороны научного окружения. Если бы исследовательское любопытство Санчеса одержало верх над его интеллигентской брезгливостью в отношении чужих секретов и он тайком влез бы в Гришин компьютер, то был бы поражен искусственным миром, создаваемым там умелыми руками бородатого творца.

Гриша считался одним из признанных специалистов-теоретиков в области экспертных систем и методов поддержки принятия решений. В свое время это было его профессиональным коньком в институте. Сформулированные им алгоритмы составляли хоть и небольшую, но очень важную часть систем управления самонаводящихся ракет в обновленной советской системе ПВО конца восьмидесятых и в сложных комплексах поддержания плавучести подводных лодок. Он состоял в многочисленных ассоциациях и рабочих группах, занимающихся этими вопросами, публиковал свои научные работы, время от времени ездил на какие-то совещания. Последние десять лет он терпеливо ждал разрешения съездить хотя бы в Турцию, не говоря уже о том, чтобы увидеть в лицо своих зарубежных оппонентов из ведущих исследовательских институтов США и Германии. Но ОВИР и МИД по отношению к таким людям были по-прежнему неумолимы, несмотря на то, что защищали интересы уже совершенно новой страны… А платить взятки, чтобы обойти официальную систему, он не умел и не хотел.

И конечно же, совсем не мечты об отдыхе в Турции поглощали все внимание Гриши, когда офис пустел. Страстному коллекционеру не терпится погрузиться с лупой в изучение своих альбомов с марками или монетами, фанат моделирования рвется домой, чтобы зависнуть над хрупким каркасом будущего миниатюрного самолета или корабля… А Гриша нетерпеливо ждал того момента, когда можно будет всецело отдаться своим программным разработкам. Не столько с тщеславными надеждами совершить прорыв в области нейронных сетей и искусственного разума, сколько именно с азартом страстного конструктора или коллекционера. Только конструировал он не точную уменьшенную копию старинного корабля, а ни много ни мало – собственный мир. И коллекционировал не пивные подставки, как многие его ровесники, а выращенных в недрах своего компьютера неведомых зверюшек. Это было ярко выраженное хобби со всеми соответствующими атрибутами: он занимался им долгие годы исключительно в свободное время и ради собственного удовольствия, он тратил на него все скудные свои сбережения и, как многие увлеченные идеалисты, стеснялся показывать свою страсть окружающим, резонно опасаясь насмешек. Этому странному хобби он отдал всю производительную мощь собственной мозговой нейронной сети, гигагерцы всех доступных ему компьютерных процессоров и всю свою душу.