Рушель Блаво - Реальное и призрачное. Искусство управлять судьбой

Нет, не жажда приключений привела Максима в Страну улыбок. Он спешно прибыл сюда сразу же после цунами, чтобы отыскать свою супругу Анну. До декабрьских событий она работала в одной из местных туристических фирм, а ныне числилась среди пропавших без вести. Максу так и не удалось хотя бы что-нибудь узнать о ее судьбе. Но все последующие месяцы парень продолжал поиски, не теряя надежды. Он добровольно помогал местным службам в проведении опознания погибших и прочих скорбных мероприятиях, сохраняя веру, что его жена каким-то чудом спаслась и вскоре обязательно отыщется. Реальных шансов на это практически не оставалось, однако Максим уезжать не собирался.

Именно от него я и узнал впервые, что после цунами на побережье распространилась какая-то непонятная «психическая зараза», как он выразился. По его словам, здесь наблюдалось «нашествие призраков». Парень говорил, будто на пляжах в вечернее время слышны веселые голоса и смех, издали видны расплывчатые силуэты отдыхающих, но только попытаешься приблизиться – никого не обнаруживаешь.

Этот разговор с Максимом меня в высшей степени заинтересовал – ведь в пророчестве моего буддийского наставника упоминалось не только о катастрофе, сопровождавшейся массовыми жертвами, но и о призраках погибших, которые будут бродить среди живых! Я прибыл в Таиланд в полной уверенности, что цунами и есть предсказанная катастрофа, но не знал, должен ли торопиться в Нагаленд или задержаться в Стране улыбок ради какого-то высшего дела, связанного непонятным образом с призраками погибших. Теперь стало ясно: спешить не надо, пока не разберусь с проблемой призраков.

Однако важно было выяснить, не напутал ли чего Максим. Признаться, я сначала не очень-то поверил его рассказу. Мало ли какие ошибки восприятия возможны у человека, переживающего психологическую травму, да и местные жители, участвовавшие в ликвидации чудовищных последствий цунами, могли наговорить ему невесть что. Поскольку парень испытал сильнейший стресс, способный нарушить душевное равновесие, следовало очень осторожно относиться к его словам. Но мнение мое изменилось после случайного разговора с водителем такси, вполне уравновешенным и трезво мыслящим мужчиной средних лет.

Таксист поведал, как однажды к нему в машину села молодая пара – англичанин и его хорошенькая местная приятельница. Они намеревались добраться до отеля, расположенного довольно далеко, и в течение поездки время от времени весело болтали с водителем. Когда же цель путешествия была совсем близка и таксист поинтересовался, у которого из гостиничных подъездов их высадить, ответом ему было молчание. Оглянувшись на заднее сиденье, таксист с ужасом обнаружил, что его клиенты непонятным образом исчезли.

Рассказывая об этом эпизоде, таксист уверял: в салоне побывали призраки погибших. По серьезности тона собеседника я понял, что он не шутит и впрямь убежден, будто невероятное событие имело место.

В дальнейшем мне представилась возможность собрать обширные свидетельства об «эпидемии призраков», поразившей шесть южных районов страны. Этой таинственной «психической заразе», как вскоре я убедился, оказались особенно подвержены смотрители пляжей, работники охранных служб, персонал прибрежных гостиниц и туристических баз. Одних терзали преимущественно мрачные слуховые галлюцинации: им чудились раздававшиеся с побережья детские крики и горестный женский плач. Другие пребывали во власти видений, подобных тому эпизоду, о котором повествовал таксист.

Чрезвычайно донимала людей неопределенность – невозможность отличить реальные явления от фантомных, и именно это вызывало мучительные переживания. Неудивительно, что у местных жителей на фоне таких депрессивных умонастроений оживились воспоминания о древних поверьях, связанных со смертью. Суеверные таиландцы теперь особенно опасались приближаться к деревьям, так как слыхали когда-то от своих бабушек и дедушек, что души умерших без погребения превращаются в призрачных скитальцев и облюбовывают для себя развесистые лиственные кроны.

Люди бьши убеждены, будто эти не обретшие посмертного покоя души способны в любой момент покинуть свое временное древесное пристанище, чтобы напомнить живым о неисполненном долге. Призраки погибших перестанут тревожить живых лишь тогда, когда родственники, наконец, найдут незахороненные тела и осуществят погребальную церемонию. Древняя традиция требует проводить такой обряд только на месте гибели, и лучшим способом упокоения в этом случае служит именно кремация. Семья должна благословить тело перед погребальным костром, а затем предать земле урну с прахом.

Но после цунами, погубившего сотни тысяч человеческих жизней, почти никто не имел возможности исполнить традиционный похоронный ритуал как полагается. Далеко не всем родственникам погибших удалось найти и опознать останки. А кроме того, в ситуации массовой гибели вопросы индивидуальных захоронений были практически решены, поскольку жаркий и влажный тропический климат не позволял медлить с погребением. Неопознанные тела спешно хоронили в братских могилах, чтобы предотвратить появление инфекций.

Власти действовали распорядительно и расторопно. Исходя из объективных условий, они сделали все возможное, чтобы местные жители и иностранцы смогли опознать родных и близких среди тысяч и тысяч мертвых тел. Но каждый день и час был на счету, ибо надлежало поскорее избавить живых от травмирующих зрелищ и тяжкого запаха разложения. Недоставало времени отдать дань традиции и учесть роль религиозных верований в жизни тех, кого бедствие пощадило.

Однако в Таиланде традиционные представления имеют огромное влияние на умы и психику верующих, а поэтому вынужденное несоблюдение погребального обряда вызывало дополнительный стресс. Я был немало удивлен, узнав от Максима, что таиландцы распространяют свои представления о посмертной судьбе души также и на иностранцев, ставших жертвами приливной волны. Местные жители с искренним состраданием сопереживали приезжим, наблюдая, как те ищут родные имена в списках погибших или горестно вглядываются в нескончаемую череду неопознанных тел, упакованных в полиэтилен. Таиландцы именно потому так остро сочувствовали чужестранцам, что были уверены, будто души зарубежных туристов обязательно превратятся в блуждающих призраков.

А поскольку гостей Страны улыбок погибло великое множество, рассказы о фантомных встречах с ними передавались из уст в уста особенно часто. «Эпидемия призраков» разрасталась, подобно лесному пожару.

Ни увещевания буддийских монахов, ни беседы психологов не помогали – фантомы погибших продолжали тревожить живых. Таиландцы у себя в жилищах создавали специальные символические приюты неуспокоенных душ и ежедневно клали туда пищу для призраков. Делая это, местные жители надеялись тем самым закрыть врата смерти. Но тяжкий стресс не прекращался, так как граница между мирами живых и мертвых, грубо нарушенная происшедшей катастрофой, не могла восстановиться в одночасье. Оставалось уповать лишь на исцеляющую силу времени и волю к жизни, свойственную человеческой природе.