Таня Либерман - Украшения строптивой. От пяти пар сережек до международного бизнеса

Три часа дня, метро Динамо, девочки, выражайте желание поприсутствовать в комментариях – я вышлю полный адрес))

Как мне хватило духу организовать это мероприятие – до сих пор не понимаю. Решилась бы я на такое сейчас? Страшно же! А вдруг не придут? А вдруг придут, но им не понравится? Засмеют?

Тук-тук.

Тогда страха не было, ведь я только играла. «Я просто привезла украшения. Просто пригласила девочек», – уговаривала я себя, стоя посреди комнаты и в очередной раз прокручивая сценарий встречи с первой гостьей. Я поменяла музыку, подбирая самую подходящую композицию Bad Romance Леди Гаги. Поправила икеевское покрывало, на котором лежал мой прекрасный товар.

Минуты тянулись медленно, но, когда длинная стрелка перевалила за 12, в дверь позвонили.

Первая девушка смущалась, кажется, не менее моего и глазами будто бы вопрошала: «А как это вообще делается?» Мы обе впервые были на самодельной домашней выставке-продаже, и это нас сблизило. Преодолев момент неловкости, мы с клиенткой быстро разговорились и занялись примеркой сережек с голубыми бусинками.

Дверь снова робко открылась, и в квартиру заглянули еще две симпатичные девчонки – подружки. И это были не последние гости! Воодушевление захлестнуло меня, и весь оставшийся вечер я веселилась, делала комплименты и без устали продавала украшения.

Они пришли! Они покупали! Они смеялись, но не надо мной, а со мной, от радости и доброй атмосферы, витавшей в тот день в тесной квартире.

Этот мини-базар в съемной квартирке стал вехой в развитии JerusalemBazar. Именно тогда я поняла три основы большого маленького дела.

Первая. Чтобы начать, нужно просто начать. Стартовать можно даже не с малого, а с микроскопического. Главное – делать шаги. Двигаться вперед. Вы когда-нибудь наблюдали за младенцем, пытающимся ходить? В бизнесе то же самое: сначала не понимаешь даже, как просто стоять, но, если не останавливаешься, появляется шанс вырасти в человека, способного пробежать марафон.

Проще говоря, если нет денег и смелости сразу открыть сеть кондитерских, – продай один торт собственного изготовления. Нет средств на собственный пошивочный цех? Сшей платье дома. И этот шаг будет важнее миллиона бизнес-планов.

Второе, что я осознала: ниша всегда открыта, если стремишься делать свое дело круче всех, быть интереснее и полезнее клиентам. Даже если тысяча других бизнесов уже продает подобный продукт, для искреннего сервиса всегда есть место. Мне хотелось радовать людей. Я старалась сделать для них доступным то, что мне самой казалось красивым. И это работало.

Это продолжает работать по сей день.

И, наконец, третье мое открытие: чтобы не было так страшно, я рискую только тем, что готова потерять. К примеру, мне бы было ужасно жалко профукать 15 тысяч рублей (приличную сумму по тем временам), но я смогла бы встать и пойти дальше после этой потери. Кроме того, можно терять деньги, наработки, иногда даже самооценку, но самое главное – никогда не терять надежды.

С этого мини-базара в съемной квартире начался JerusalemBazar. 8 ноября 2009

Винтажная юбка и тюрбан на дредах – идеальный прикид бизнесвумен

Дерзкая фотосессия на фоне белой стены взорвала ЖЖ

Нам с детства твердят: «Хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам». Вроде бы полезная установка, развивает самостоятельность, но как же пагубно она влияет на неокрепшие умы. Мы вырастаем совершенно неспособными делегировать – ни в личной жизни, ни в бизнесе. Так и носимся с «я – сама!», как с красным флагом, а ведь главный секрет развития бизнеса – умение подобрать правильную команду!

В январе 2010 года я стояла в самом начале этого пути.

Зима в Москве невыносима на контрасте с тель-авивской. Официальная работа бесила своей бесполезностью все сильнее. Однажды, приземлившись в Домодедово, я написала в ЖЖ: «В кедах все еще песок с тель-авивского пляжа. На голове – расты. В душе поют Абанот Нэхама, во рту тает тоблерончик из дьюти-фри, из карманов валятся сокровища с иерусалимского рынка. В Москве идет снег, а всего в четырех часах лета шумит море и официантка с дредами разносит коктейли в пластиковых стаканах по пляжу.

И я понимаю, что романы с городами мне удаются лучше, чем романы с мужчинами: честнее и взаимнее».

В один из этих зимних дней у моего шефа было назначено собеседование в итальянском консульстве. Или посольстве. Я не помню. В общем, я их перепутала и послала директора «Подиума» не туда, где его на самом деле ждали, чтобы продлить шенген.

Этот момент до сих пор стоит перед глазами. Москва, адская пробка на 2-й Брестской, ошметки грязного снега прилипли к лобовому стеклу. Мы с коллегой Аленой сидим в том самом старом «Пежо», а из телефонной трубки на меня орет шеф, прождавший полчаса на морозе. Я психанула, выкинула телефон в окно машины, в сугроб, и расплакалась. Захлебываясь слезами, сказала Алене, что прямо сегодня уволюсь.

Мы доехали до офиса, я поднялась к шефу в кабинет и положила заявление на стол.

– Никакого драматизма, Игорь Валентинович, но я чувствую себя не на своем месте.

Шеф медленно изучил бумажку, накатанную за пять минут до этого от руки, и поднял бровь. Я вспомнила, как полтора года тому назад тот же испытующий взгляд бурил меня на собеседовании.

– Чем заниматься будешь? – Он явно не собирался меня задерживать. Думаю, Игорю Валентиновичу до чертиков надоели мои косяки.

– Поеду жить в Тель-Авив, буду работать официанткой. А еще я начала заниматься украшениями. Возможно, у меня все-таки получится пойти по пути моды и красоты.

И-Вэ, как мы его называли, подписал заявление и пожелал удачи. Я вышла из кабинета, села за компьютер и набрала в поисковике «документы на репатриацию в Израиль».

За обедом Алена спросила: «Не страшно вот так, в никуда? Ты хоть родителям сказала?»

Мне стало немного смешно. Когда я решила переехать из Тюмени в Екатеринбург, то пришла сообщить об этом папе за пару часов до электрички.

Переезды никогда не казались глобальным вызовом: во-первых, мне нечего было терять, во-вторых, я всегда могла вернуться.