Евгений Осколков - Капитан жизни. История self-made миллионера, который встал у руля своего успеха

В один момент я осознал: путешествия – это немалая часть моей жизни. И почему бы мне реально не запустить бизнес для души в этом направлении. Так появилась на свет компания Oskolkov Travel ( http://www.ostrav.com). И Килиманджаро – это первое путешествие, которое я организовал профессионально, поэтому эта точка роста для меня так важна.

Вообще, по своему жизненному пути я понимал, что за все – ответственность только на мне. Но ясно это стало не сразу, мой путь состоял из множества проблем, в которых я винил внешний мир. Не так родители меня воспитывают, не так государство устроено, куча преград извне, те виноваты, другие. Я винил всех, кроме себя. Не понимал, что нужно очень хорошо над собой работать, чтобы изменить ситуацию. Была обида на то, что у меня не такая жизнь, как я хотел. Была ненависть к разным мажорам, у которых с самого детства все хорошо, все есть, а у меня ничего нет. Проблемы со здоровьем с 16 до 22 лет, с отношениями в семье, развод родителей в 16 лет, гибель близкого друга Антона Прохорова в 19 лет, какие-то неудачи на личном фронте, отсутствие денег, нужда, один комплект одежды на каждый день в школу. В общем, было непросто. Рваные летние кроссовки, в которых я ходил зимой, надевая двойные носки, чтобы у меня не мерзли ноги. А кроссовки промокали, и я ходил с мокрыми ногами, потому что выбора у меня не было – мне не давали денег на зимнюю обувь. Так было не всегда – я не говорю, что мне никогда не давали денег в принципе. Но в памяти сохранились эти моменты боли. Сохранилась нужда изменить свою жизнь.

Но по мере моего развития я понял, что только сам могу изменить свою жизнь, и более – никто.

Почему я должен был работать над собой? Просто я был уверен, что мне никто ничего не даст и виноваты в этом все вокруг. Но по мере моего развития я понял, что только сам могу изменить свою жизнь, и более – никто. Я взял ответственность на себя и начал работать над собой: в спорте, в образовании. Не было денег, возможностей посещать тренинги. Я жил в Иваново, провинциальном городе, где нет круга общения успешных людей, которые скажут: «Женя, сделай так!» И я понял, что могу использовать только те ресурсы, которые у меня есть: Интернет, книги в магазинах и мой упорный ежедневный труд над собой. Я начал двигаться в этом направлении, улучшать свои навыки, повышать свой уровень мышления и с ним, а также с уровнем ответственности, жизнь у меня стала меняться в лучшую сторону. Никто мне не поможет измениться – ни семья, ни друзья, ни люди с улицы, ни какие-то знакомые. И когда я это осознал – меня отпустила эта проблема! На самом-то деле все довольно просто. Работаешь над собой – жизнь улучшается. Не работаешь – не улучшается. Труд и время – и ты когда-то, возможно, получишь результат. Но тотальной веры в это никогда не было. Я всегда жил в страхе, что буду жить так всегда или станет еще хуже. Когда я болел – ходил по врачам; и мне три профессора сказали: парень, ты расслабься, у тебя болезнь, которая на всю жизнь, у тебя хроническое заболевание – экзема кистей. Расслабься и живи с этим! А для меня это была трагедия всей жизни. Это мешало везде. В том числе, к примеру, строить отношения с девушками. Не они отказывались общаться, а просто внутри меня существовало мое внутреннее ограничение. Я думал: «Кому я такой больной нужен?» Руки были в корках, трескались, текла кровь, я испытывал физическую боль. Это выглядело неэстетично, как будто заразно. Я передавал в маршрутке за проезд и люди отказывались брать эти деньги в руки. Мне было 16 лет – как я мог себя чувствовать?! Очень плохо! Сильно страдал. Хотел даже покончить жизнь самоубийством. Мне казалось, что моя жизнь состоит из одной боли. В период с 16 до 22 лет у меня было это заболевание. При этом я занимался рукопашным боем, бегал по утрам, усиливал свои дух и тело. Верил, что исцелюсь! Я ненавидел все вокруг – те условия, в которые жизнь меня поставила. Плакал дома в своей комнате, обращался к Богу и спрашивал: «За что ты меня наказываешь? Что я такого сделал в свои шестнадцать лет, что ты даешь мне такие испытания?»

На самом-то деле все довольно просто. Работаешь над собой – жизнь улучшается.

Моя мама, желая вылечить меня от экземы, тратила по 3–5 часов в день на всякие примочки из трав, на разные грязевые ванны. Сначала она использовала всю стандартную медицину, разнообразные гормональные мази, антиаллергенные таблетки – у меня была аллергия на все. Я не мог есть практически ничего, чтобы у меня не было сразу проявлений. Плюс, само заболевание было нервно-аллергическим, чуть только нервничал – как покрывался пятнами почти по локти, по колени. На всех сгибающихся частях тела появлялись пятна, которые при сгибании начинали трескаться. Я был измазанный, лежал дома, не мог никуда ходить, потому что до пяти часов в день было посвящено этой терапии. Мама моя тоже плакала, видя, как я страдаю; я уже начал смиряться с этим, но в какой-то момент принял решение: а пошло оно все к черту! Все эти «профессора вонючие», которые говорят, что я болен на всю жизнь. Я читал на сайтах статьи по этому заболеванию, видел фотографии людей, которые болеют, и в какой-то момент увидел изображения тех, кто был покрыт экземой на 90 % тела. Я подумал: «Чувак! У тебя еще не все так плохо! Бывает хуже: когда на лице ни одного живого места нет и волосы выпадают. А от нытья ничего не будет – ты этим не спасешься».

Я каждый день вставал до рассвета на пробежку и просто говорил себе: «Я исцелюсь, я здоров, все будет хорошо». И когда я бежал по парку в 5 утра, потому что в 8 надо было на пару, я знал, что работаю над собой, над своим духом. А заболевание я игнорировал. Мне было больно, я плакал. Тогда я часто плакал от физической боли. Подтягивался на турнике – у меня руки были в крови. Раны не заживали, я прятал руки под стол. Мне было некомфортно разговаривать с людьми, потому что они переводили взгляд на мои руки. И всегда задавали вопрос: что у тебя с руками? Приходилось объяснять, что это нервно-аллергическое заболевание, что это не заразно – каждый мой разговор начинался с этого! Я стеснялся здороваться с людьми за руку. Люди чувствовали по осязанию, что рука какая-то странная, задавали вопросы. А я натягивал рукава свитера по самые пальцы, чтобы хотя бы не было видно. И если люди не видели, мне было комфортно – но с девушками мне все равно приходилось тяжко. Я видел в их взгляде легкое отвращение, боязнь, страх заразиться, это сильно било по моей самооценке, но при этом немало повлияло на мою нынешнюю открытость и коммуникабельность, возможно даже излишнюю – потому что с 16 до 22-х лет у меня были такие проблемы и я старался чем-то ситуацию компенсировать. Я опасался оценок людей, их излишнего любопытства, уставал отвечать на их вопросы, мне это было неприятно. Я ходил к экстрасенсам, спрашивал, что у меня будет. В 18 лет встретился с девочкой, хиромантом, и она мне сказала: «Женя, я у тебя в 22 года не вижу этой болезни». И тогда, как ни странно, я увидел луч солнца в конце тоннеля! Поверил, что если к 22-м годам моя болезнь исчезнет, то я буду самым счастливым человеком. И пусть я буду мучиться еще четыре года. Я просил у Бога каждый день, засыпая, о том, чтобы недуг отступил: «Я буду все делать. Пожалуйста, дай мне шанс! Я буду помогать людям, буду развиваться, я стану таким крутым, что буду примером для людей». И начиная с 21 года моя болезнь все меньше стала проявляться. После моих интервью мне многие писали, спрашивали. Мол, я 14 лет болею, я 5 лет болею. «Что ты сделал?» – писали. Я говорил: «Диета Пегано, ребята. Диета Пегано!» Почему-то в России ее не знают! Об этой диете я узнал, поехав в Израиль лечиться на Мертвом море, потому что это был последний шанс – говорили, что только Мертвое море может помочь или хотя бы вызвать ремиссию, чтобы болезнь отступила на месяц, на два. И в моих отношениях с отцом была такая история, что я приходил к отцу, говорил: «У меня такая болезнь, дай мне денег, чтобы я съездил в Израиль», на что отец отвечал: «У меня нет денег, твоя болезнь неизлечима, я не хочу тратиться на это». А поездка в Израиль тогда стоила 30 000 рублей с копейками. Это незначительные деньги для человека, который владеет текстильной ткацкой фабрикой, коим являлся мой отец. Для меня это был очень серьезный моральный удар. Я тогда не мог понять, почему мой собственный папа относится ко мне так. Но надо признать, что позже средства на ту поездку он все же дал.