Олег Тиньков - Я такой как все

1 сентября 2007 года я закончил свой отдых в Форте-дей-Марми, сел в самолёт и прилетел в Лондон. В офисе мы мельком встретились с Джулианом Солсбери, он был очень занят, в основном сделку вёл Ион Дагтоглу. Мы с ним сидели в переговорной, смотрели в окно, и он сказал: «Кризис начался». В России, когда говорят про кризис, почему-то считают точкой отсчёта сентябрь 2008 года. Хотя для меня совершенно очевидно такой точкой является лето 2007 года.

Ион говорил: «В Америке – кошмар, дефолты по ценным бумагам. Рынки падают. Мы не можем купить долю по этой цене, мы должны снижать цену». Я был взбешён, мы с ним сильно поругались, хотя ярость – не помощник в переговорах. Потом пришёл Джулиан. Со мной ещё был Валентин Морозов, наш финансовый директор, через полгода перебежавший в «Сбербанк» (именно перебежавший, другого слова у меня нет). Валентин пытался перевести переговоры в рациональное русло, а я неистовствовал: надо же, столько времени потерять!

Я прыгнул в кэб и поехал на другую сторону Темзы, в отель Baglioni, где у меня был обед с Николасом Джорданом, тогдашним управляющим директором Lehman Brothers по России. Николас – брат нашего знаменитого Бориса Йордана, который в 1995 году организовал «Ренессанс Капитал», а теперь руководит группой «Спутник».

Мы пообедали с Ником, и он сказал: «Слушай, тебе сделали хорошее предложение, но я думаю, что мы тебе дадим чуть больше и совершим эту сделку. Но закрыть сможем только под Новый год. Если хочешь двигаться быстрее, ты должен согласиться на их сделку». Спасибо Николасу за честный совет, это было очень профессионально!

Через два часа я вернулся в офис Goldman Sachs и сказал Иону: «Давай мы проведём сделку по цене, которую ты предлагаешь, но разобьём её на две части. 10 процентов ты покупаешь сейчас, а пять процентов – в июне. Если все показатели будут соответствовать бизнес-плану, вы выкупаете остаток, а цена компенсирует мой сегодняшний дискаунт».

И он согласился.

Уважаемые дамы и господа, товарищи бизнесмены! Помните, что не бывает тупиковых ситуаций, всегда можно найти выход. Нужно предложить что-то оригинальное, и, как правило, вы получите согласие. Конечно, не последнюю роль сыграла моя встреча с Lehman Brothers – вы же понимаете, я позаботился о том, чтобы произошла утечка этой информации. Но я тоже пошёл на компромисс.

Мы подписали сделку прямо в офисе Goldman Sachs на Флит-стрит, дом 133, спустились в бар, и рациональный Ион купил не самое дорогое шампанское. Так моим партнёром стал Goldman Sachs. Прошло два с половиной года, но я до сих пор горжусь тем, что работаю с этим банком. И также очень рад, что провидение и интуиция меня в тот день не подвели. Спасибо Господу Богу. Представляете, если бы я заключил сделку с Lehman Brothers, которому оставалось жить чуть больше года? Именно после банкротства этого гиганта обвалились рынки по всему миру в сентябре 2008 года, и Россия по-настоящему почувствовала мировой кризис.

Goldman Sachs не принёс значительных материальных ресурсов в компанию, но дал огромную технологическую и методологическую помощь, подставил мне плечо. И на всех переговорах, если я беру с собой представителя Goldman Sachs Максима Климова, я чувствую себя намного увереннее. Мы выглядим серьёзнее и представительнее. Потому что на банке стоит печать: approved by Goldman Sachs.

Почему другие не поверили нам? Наверное, потому, что люди в Goldman Sachs умнее. Или так звёзды сошлись. Я им очень благодарен. И знаю, что они заработают огромные деньги на этой инвестиции. Их доля уже сильно подорожала, несмотря на кризис. Просто меня раздражает, что другие, к кому я тоже обращался, даже не хотели со мной разговаривать.

Часто в блоге меня просят: «Дай совет, дай совет!» Весь мой рассказ – это и есть мои советы. Но если хотите прямой совет, пожалуйста: общайтесь с умными и не общайтесь с дураками!

В сентябре, сразу после сделки, мы начали по-настоящему массово, миллионами, рассылать письма-приглашения. Но отклик на наши рассылки был мизерным. Люди не заполняли анкеты и отправляли их нам назад, заполняли неправильно, кто-то в анкетах писал нецензурные слова в мой адрес. Люди пытались засунуть в банкоматы бумажный макет с изображением карты, и банкиры из регионов звонили нам и просили больше не рассылать такие «карты», потому что они застревают в банкоматах. Некоторые клиенты, получив карту, шли в банкомат, снимали весь кредитный лимит и выбрасывали карту в ближайшую урну. Похоже, с помощью директ-маркетинга нам удалось добраться до самых финансово неграмотных людей страны.

Константин Аристархов, член совета директоров банка «Тинькофф Кредитные Системы»:

То, что Олег может организовать, завести, настроить, дать заряд энергии – это даже не обсуждается. Уникально то, что он очень дотошен: если входит в какие-то отношения, в какой-то бизнес, он всегда на гребне волны, знает об этом всё, очень внимателен ко всем деталям, всегда в курсе всего, что происходит. Не только у него, но во всём, что связано с бизнесом, который он пытается построить. Моментально досконально разбирается в ситуации – таких незаменимых качеств я, пожалуй, ни у кого не встречал. Плюс, безусловно, его западный менталитет – потрясающее свойство для парня из Ленинска-Кузнецкого, пускай даже пожившего и пофарцевавшего в Питере. Он схватывает все мгновенно, очень правильно и адекватно оценивает, понимает, как и что происходит в этом мире. У многих русских, кто общается с иностранцами, есть привычка заискивать. У него же, с его прямотой и простотой, этого совершенно не было. Он всегда оценивает людей независимо от пола, расы, национальности, зрит в корень – это качество тоже ему помогает в бизнесе. Плюс, если отбросить всю шелуху, он не обижает людей. Иногда какие-то вещи могут казаться обидными, но по большому счёту, если он нормально относится к человеку, если он оценил какие-то его достоинства, то обидного ничего никогда не скажет. А если скажет – наоборот, нужно прислушаться, подумать, и найдёшь слова правды.

Скажем, жене Рине он может что-то резко сказать, но она уже не обращает на это внимания. Даже если что-то скажет обидное, стараешься, как и с другими людьми, поставить себя на его место, проанализируешь и поймёшь, что там обиды-то быть не может. Чаще всего это заслуженно, а если незаслуженно – ты ему ответишь конструктивно, по существу, и он согласится, признает свою неправоту, даже будет завуалированно перед тобой извиняться десять раз. Потому что знает свой характер и то, что может вспылить. Никогда не будет на тебя переть, нет в нём такой быдловатости: переть и переть напрямую. Если по существу с тебя спросил, ты можешь только объяснения попытаться дать, но если он сам не прав, даёт обратный ход и достаточно легко свою неправоту признает.