Нассим Талеб - Одураченные случайностью

Эта книга объединяет, с одной стороны, рационального математического финансиста (самоопределение -"практик неопределенности"), который проводит свою жизнь, пытаясь не быть одураченным случайностью и всплесками эмоций, связанных с неуверенностью в будущем и, с другой стороны, эстетически и литературно зависимую, человеческую сущность, желающую быть одураченной любым абсурдом, который отполирован, вычищен, оригинален и вкусен. Я не могу избегнуть участи быть одураченным случайностью, но я могу сделать так, чтобы это, по крайней мере, приносило эстетическое удовольствие.

О наших способностях (генетических или приобретенных) обработки случайности за последние десять лет было написано очень много. Мои же правила, при написании этой книги, заключались в избежании обсуждений (а) того, чему я не был свидетелем или не узнал из независимых источников, и (б) того, что я не пропустил через себя настолько глубоко, чтобы писать о предмете без малейших усилий. Все, что казалось, на первый взгляд, работой - отбрасывалось. Я должен был очистить текст от пассажей, которые напоминали визит в библиотеку с цитированием научных авторитетов. Я пытался использовать только те цитаты, которые всплывали в моей памяти или исходили от писателей, к которым я внутренне обращался многие годы. (Я питаю отвращение к практике случайного использования заимствованной мудрости, но об этом позже.) « Только когда слова значат больше, чем молчание » (лат.)

Я старался по минимуму привлекать примеры из моей непосредственной профессии математического финансиста.

Финансовые рынки - это просто специальный пример ловушек случайности. Я обсуждаю их в качестве иллюстраций, как если бы я разговаривал за обедом, скажем, с кардиологом, испытывающим интеллектуальное любопытство. (В качестве прообраза я использовал своего друга Жака Мераба).

Несколько благодарностей: во-первых, я хочу сказать спасибо друзьям, которые могут по праву называться соавторами. Я благодарен Нью-йоркскому интеллектуалу и эксперту по случайности Стэну Джонасу (я не знаю, как назвать его более адекватно) за множество бесед на темы, охватывающие вероятность, с воодушевлением и усердием словно у неофита. Я благодарю своего друга - вероятностника Дона Джемана (мужа Хелиетты Джеман - моего научного руководителя) за его поддержку моей книги и энтузиазм. Он также позволил мне понять, что вероятностниками рождаются, а не становятся - многие математики могут вычислять, но не понимать вероятность (они не лучше, чем остальное население могут делать вероятностные суждения). По настоящему, эта книга началась с долгой, на всю ночь, беседы с моим эрудированным другом Джамилем Базом, летом 1987 года, когда он обсуждал формирование "новых" и старых" денег. Я был тогда подающим надежды трейдером, а он насмехался над кичливыми парнями из Соломон Бразерс, окружавшими его (и был совершенно прав). Он исподволь внушил мне жадный самоанализ своих жизненных достижений и, по сути, дал мне идею этой книги. Мы оба защитили позднее докторские диссертации на почти одинаковые темы. Во время своих (очень длительных) прогулок по Нью-Йорку, Лондону или Парижу я обсуждал некоторые части этой книги со многими людьми, такими, как Джимми Пауэре, который помогал мне воспитывать мой способ торговли ценными бумагами и который постоянно повторял "просто купить и продать может каждый", или как мой энциклопедический друг Давид Пастель, одинаково хорошо владеющий математикой, литературой и семитскими языками. Я также отнимал время моего яркого коллеги Джонатана Ваксмана долгими разговорами о применении идей Карла Поппера (Поппер (Popper) Карл Раймунд, австро-английский философ-неопозитивист, логик и социолог. (Прим, перев)) в нашей жизни финансовых трейдеров.

Во-вторых, я был счастлив встретить Майлза Томсона и Давида Уилсона, когда они оба работали в издательстве "Уайли и сыновья". Проницательный Майлз понимает, что книги не должны писаться для удовлетворения спроса заранее определенной аудитории и книга найдет своего собственного уникального читателя. И таким образом, он дает больше свободы читателю, чем издатель, ориентирующийся на быстрый сбыт. Что касается Давида, то он был достаточно уверен в книге, чтобы не стеснять меня рамками и позволить писать естественным образом, будучи свободным от ярлыков и таксономии. Давид видел меня таким, как вижу себя я сам - человеком, страстно увлеченным вероятностью и случайностью, очарованным литературой, но почему-то являющимся финансовым трейдером, а не "экспертом" по общим вопросам. Он также спас мой идиосинкразический стиль от скуки редакторской правки (при всех недостатках, стиль - мой). Наконец, Майна Самуэльс была самым лучшим редактором, какого можно вообразить: чрезвычайно интуитивным, культурным, эстетически заинтересованной и ненавязчивой.

Многие друзья подпитывали меня идеями во время наших бесед, и которые нашли свое отражение в тексте. Я могу упомянуть обычно подразумеваемых, из которых все являются интересными собеседниками: Синтия Шелтон Талеб, Хелиетте Джеман, Шайя Пилпел, Давид ДеРоса, Эрик Бриис, Сид Кан, Мари Кристин Риачи, Пол Уилмонт, Джим Газерал, Бернард Опетит, Сайрус Пирастех, Мартин Майер, Бруно Дупайер, Рафаель Дуади, Марко Авеланеда, Дидиер Джавайс, Нейл Крисе и Филипп Эссиели.

Некоторые из глав книги были созданы и обсуждались в рамках "Одеонского цикла", поскольку, с разной степенью регулярности (по средам в 10 вечера), мы с моими друзьями встречаемся в баре ресторана "Одеон" в Трибекке. ххххххх (дух места) и выдающийся сотрудник Одеона Тарек Хелифи, следил за тем, как о нас заботились и подстегивал наше усердие, пробуждая во мне чувство вины за бездеятельность, и таким образом, он немало способствовал появлению книги. Мы ему многим обязаны.

Я должен также поблагодарить людей, которые вычитывали рукопись, исправляя ошибки и делая полезные комментарии: Ингу Ивченко, Дэнни Тосто, Маноса Варкутиотиса, Стэна Метелиц, Джека Рабиновича, Сильверио Форези, Ахиллеса Венетулиаса и Николаса Стефаноу. Эрик Стетглер был бесценным редактором копии, все ошибки - мои.

И, наконец, множество версий этой книги, раскиданных по Паутине, порождают спорадические и случайные вспышки писем с одобрением, уточнениями и ценными вопросами, которые заставили меня вплетать в текст ответы на них. Многие главы этой книги появились в результате ответа на читательские вопросы. Франческо Кориелли из Боккони предупредил меня о кривых разброса научных результатов.

Эта книга была написана и закончена после того, как я учредил "Эмпирику", мой интеллектуальный дом, "Кэмп-Эмпирика", в лесах страны Гринвич штата Цинцинатги, который предназначен для удовлетворения моих вкусов и чувств, как хобби.