Дэн Ариели - Позитивная иррациональность. Как извлекать выгоду из своих нелогичных поступков

Далее мы хотели выяснить, возросла ли вследствие перенесенных нашими участниками травм их способность выносить боль. Для этого необходимо было собрать контрольную группу, а затем сравнить величины болевого порога и невыносимости боли входящих в нее людей. Сначала мы хотели пригласить для проведения эксперимента лиц, не страдавших от серьезных травм, — например, студентов или посетителей торговых центров. Однако, хорошенько поразмыслив, мы пришли к выводу, что сравнение между этими двумя выборками будет осложняться влиянием множества факторов. К примеру, студенты принадлежали бы к другому поколению (по сравнению с пациентами, участвовавшими в эксперименте), а выбранные методом тыка посетители торгового центра имели бы слишком разные истории, жизненный опыт, запросы и т.д.

Поэтому мы решили использовать несколько иной подход: показали медицинские досье 40 наших участников доктору, двум медсестрам и физиотерапевту из реабилитационного центра, в котором я и Ханан провели так много времени, и попросили медиков разделить выборку на две группы — с травмами средней тяжести и с травмами значительной тяжести. В итоге в нашем распоряжении оказалось две группы, сходные по множеству параметров (их члены служили в армии, были ранены, госпитализированы и находились в одном и том же пансионате), однако различавшиеся по степени тяжести своих ранений. Мы надеялись, что, сравнивая между собой эти две группы, сможем определить, в какой степени тяжесть ранений участников повлияла на их восприятие боли через много лет.

Группа участников с серьезными травмами состояла из людей, подобных Ноаму, который в годы службы в армии занимался разминированием. В один крайне неудачный момент мина взорвалась прямо у него в руках, нашпиговав его тело огромным количеством шрапнели, — в результате Ноам потерял ногу и глаз. В группе участников с травмами средней тяжести оказался Иегуда, сломавший во время выполнения задания локоть. Хирург сделал ему операцию, укрепив поврежденный сустав с помощью титановой пластины. За исключением этого, его здоровье было в порядке.

Участники с травмами средней тяжести заявили о том, что горячая вода стала вызывать болезненные ощущения (то есть о достижении болевого порога), примерно через 4,5 секунды, а участники с тяжелыми ранениями — в среднем через 10 секунд. Еще интереснее, что участники с травмами средней тяжести достигли момента невыносимости боли, то есть вытащили свои руки из воды, через 27 секунд, а участники с тяжелыми ранениями держали свои руки в воде примерно по 58 секунд.

Эта разница поразила нас — в особенности из-за наших опасений, что участники могут получить ожоги, из-за которых мы не позволяли никому из них держать руки в воде дольше 60 секунд. Мы не сообщали им заранее об этом правиле, однако по достижении таймером указанной отметки просили их вынуть руки из воды. Нам практически не пришлось просить об этом участников с ранениями средней тяжести, тогда как во второй группе пришлось применить это правило в отношении всех участников (за исключением одного).

В чем мораль этой истории? Мы с Хананом поняли, что являемся не настолько необычными, как нам изначально показалось, — по крайней мере с точки зрения реакции на боль. Более того, мы обнаружили, что восприятие боли определенным образом связано с процессами общей адаптации человека. Несмотря на то что участники нашего эксперимента получили свои ранения намного раньше, чем был проведен эксперимент, их измененное после ранения отношение к боли и способность стойко ее переносить со временем не исчезли.

Почему же опыт общения с болью в прошлом так сильно повлиял на ее восприятие в настоящем? Ответ был подсказан двумя участниками нашего эксперимента. В отличие от всех остальных они страдали не от ранений, а от болезней, к сожалению, смертельных (у одного был рак, у второго — тяжелое кишечное заболевание). В наших объявлениях о приглашении к участию в научном исследовании мы не предусмотрели такого оборота событий, поэтому, когда два этих человека объявили о своем желании поучаствовать, я не знал, что делать. С одной стороны, я не хотел, чтобы они напрасно страдали, с другой — не хотел показаться невежливым, отказав им, и в итоге пригласил их в эксперимент. Однако я принял решение не использовать их данные в своем анализе.

По завершении эксперимента я взглянул на их данные и обнаружил кое-что интересное. Их показатель невыносимости боли был не только ниже, чем у людей с серьезными ранениями (то есть они держали свои руки в горячей воде значительно меньше), но и оказался значительно ниже, чем у участников с небольшими травмами. Разумеется, на основании данных лишь двух участников невозможно сделать общие заключения, однако мне показалось интересным выяснить, в какой степени серьезность повреждений нашего организма позволяет людям (в том числе и мне самому) меньше страдать от боли.

Когда я находился в больнице, моя боль в основном была так или иначе связана с выздоровлением. Операции, физиотерапия и замена бинтов вызывали ужасную боль. Тем не менее я с нетерпением ожидал процедур, так как верил в их способность улучшить мое состояние. Даже если то или иное лечение не помогало или пугало меня, я относился к нему с пониманием: ведь оно было направлено на то, чтобы помочь мне выздороветь.

К примеру, одним из самых болезненных действий, с которыми я столкнулся через несколько лет после несчастного случая, оказалось растягивание кожи. Каждый раз, когда я сгибал руки в локтях или присаживался, пусть даже на короткое время, шрамы немного сжимались. Из-за этого моя только что восстановившаяся кожа натягивалась, и я практически лишался возможности вытянуть руки или ноги. Приходилось растягивать свою кожу вручную с помощью физиотерапии, почти разрывая шрамы (во время выполнения упражнений мне постоянно казалось, что то один, то другой шрам действительно разорвался). Если бы я не растягивал шрамы по нескольку раз в день, они бы сжали кожу так, что я никогда бы уже не смог иметь полную свободу действий. Тогда мои доктора вынуждены были бы делать новую операцию по пересадке на место шрамов новой кожи — и ее снова пришлось бы растягивать.

Самая неприятная боль была связана с кожей на передней части шеи. Каждый раз, когда я смотрел вниз или расслаблял плечи, напряжение спадало, и шрамы начинали сжиматься. Для того чтобы они разгладились, физиотерапевты заставляли меня лежать без движения на спине чуть ли не всю ночь, при этом голова должна была немного свешиваться вниз с кровати (боли в шее, которые я часто испытываю и по сей день, напоминают мне об этой крайне неудобной позе).