Алексей Шилободин - Сказки о «Пакере», или Первые шаги построения культуры производства в российской компании

Одной из компенсаций за работу во вредных условиях было молоко. Эта компенсация существует до сих пор, хотя не все о ней знают. В СССР считалось, что молоко помимо поддержания физических сил помогает выводить из тела вредные химикаты. Сегодня этот миф полностью развеян – молоко, как профилактическое средство, практически бесполезно. Многие историки полагают, что партийным органам было прекрасно известно о преувеличенном эффекте молока. Но требовался продукт, который бы в виде поощрения и снятия социальной напряженности мог бесплатно выдаваться на производстве с опасными условиями труда. Именно таким продуктом, а впоследствии и его заменителями, стало молоко. Дешево, как говорится, и сердито. А тот факт, что и сегодня существует подобная компенсация за вредность, лишь подтверждает полное пренебрежение отдельных руководителей здоровьем своих сотрудников. Прекрасно известно: настоящая профилактика вредностей начинается там, где созданы все условия, которые исключают воздействие на человека труда этих самых вредностей. Вот и вся кутерьма с темой бесплатного молока.

Кстати, доля физического труда на отечественных предприятиях в эпоху развитого социализма превышала аналогичную долю в развитых странах в 10 раз! Главная причина такого положения, как отмечали разработчики Комплексной программы, лежала на поверхности. Она отражала уникальность действовавшей системы, при которой вместо затрат на совершенствование техники, повышение безопасности труда подавляющая часть средств направлялась на стимулирование работы во вредных и опасных условиях путем выплат компенсационного и льготного характера. Механизм совершенствования опасных для здоровья человека условий труда был устроен оригинальным способом: реальное улучшение финансировалось самим предприятием, а компенсирование в значительной своей части шло из кармана государства, которое просто откупалось незначительными расходами за работу во вредных или тяжелых условиях.

И это, как становится понятным, было для государства значительно выгоднее, чем вкладывать огромные средства в модернизацию производства да еще с учетом санитарно-гигиенических и социальных требований к его организации. Вот и получалось: «Зачем мне улучшать условия труда, – думал директор, – да еще на средства предприятия, когда намного выгоднее увеличить численность работников на вредных участках и получить за это дополнительные государственные денежки». А как их использовать и во благо какого дела, директор решал по своему усмотрению и разумению. И часто совсем по другому назначению. Вот такая культура производства.

Плакат В Говоркова

«До тех пор, пока главенствующим принципом трудовых отношений вместо идеи «вредности труда» не станет идея «полезности труда», – отмечает, анализируя ситуацию,

директор АНО «Институт безопасности труда» Александр Федорец, – все разговоры о

социально-экономическом развитии России, о создании миллионов новых

высокопроизводительных рабочих мест, о развитии предпринимательской инициативы и инноваций так и останутся благими намерениями. «Труд не вреден. Труд – полезен!» – чем это не новая национальная идея, которую все никак не могут изобрести наши политологи?», – предлагает Федорец.

Костер в Нескучном саду

Есть очень интересные мемуары “Вспоминая прошлое, заглядываю в будущее” академика Николая Федоренко. Учёный-экономист, организатор экономической науки, один из основателей и первый директор Центрального экономико-математического института Академии наук СССР рассказывает о любопытном случае. Дело было в самом конце 60-х годов. Институт, проведя необходимые исследования смоделировал прогноз развития народного хозяйства СССР на 70-80-е годы. Все многочисленные расчеты свидетельствовали об одном: при нынешней экономике темпы роста страны будут неизбежно замедляться, не оставляя абсолютно никакой надежды на коммунизм к 1980 году, хоть с хрущовской кукурузой, хоть без нее. Доклад был сугубо секретный, всего три экземпляра, и адресовался Политбюро. Первым прочитал представленные материалы председатель Госплана. Реакция была моментальной и категоричной: никакого представления Политбюро. Выговором здесь не отделаешься, потому что угроза быть обвиненным в идеологической ереси нависала над всем институтом. И тогда авторы доклада, как вспоминает Николай Прокофьевич, сожгли эту «ересь» на костре в Нескучном саду – старейшем сквере Москвы неподалеку от института. Там же развеяли и пепел.

Чему удивляться, сколько таких докладов так же бесследно завершили свой путь. Некоторые цифры, отражавшие настоящее экономическое положение страны, нет-нет да и звучали с высоких трибун, но терялись в контексте бравурных мелодий о новых выдающихся достижениях. Они, разумеется были. Вопрос только в том, какими средствами и за чей счет обеспечивались эти достижениями, и насколько эффективен был труд с его главным показателем – производительностью?

Если замечаешь, что скачешь на дохлой лошади, – слезь с неё

Чем всё закончилось известно. С 1951 по 1960 г. темпы прироста производительности труда в промышленности СССР составляли в среднем 7,3% в год, с 1961 по 1970 годы – 5,6%, с 1971 по 1975 годы – 6%. А ко второй половине 80-х годов совокупная производительность труда в СССР пришла к отрицательным показателям – минус 0,2%! Причина? – С каждым годом росли глобальные противоречия между уровнем развития производительных сил, характерных для мирового хозяйства, и уровнем производственных отношений, сложившихся на территории Советского Союза.

Административно-командная система шла вразрез с научной организацией труда и современными способами управления производством. Подтасовки отчетности, производственная расхлябанность, незаинтересованность в качестве выпускаемой продукции, отсутствие конкуренции, низкий уровень инноваций – всё это сочеталось с ростом теневой экономики, воровством и коррупцией.

Время требовало перемен, не наведения внешнего лоска, а кардинальной перестройки всей экономики. «Если ты замечаешь, что скачешь на дохлой лошади, – слезь с неё». Может быть, если бы вовремя «слезли», как гласит древняя мудрость индейского племени Дакота, всё сложилось бы по-иному. Не успели. Или не захотели? Но, так или иначе, в начале 90-х рухнула, еще 15-20 лет казавшаяся нерушимой, политическая система огромного государства, похоронив под своими обломками СССР и всю обанкротившуюся и несостоятельную экономику развитого социализма.