Эдуард Сребницкий - Такой же маленький, как ваш

Когда Ксюша была маленькой, она рисовала на бумаге человечков. Вот ручки, вот ножки, вот тело, вот голова. Но голова размещалась сразу на туловище.

– Ксюшенька, а где же шея? – спросила Оля.

Ксюша подумала и рядом с человечком нарисовала палочку:

– Вот она.

Подумав ещё, Ксюша нарисовала в стороне и кружочки.

– Ксюшенька, а это что такое?

– Это его коленки.

Марк Шагал бы обзавидовался.

Главный архитектор тоже видел окружающую действительность по-своему. Другое дело, что не все смогли его творчество оценить. Включая и меня.

– Что же это такое, товарищи? – возмутился я. – Платить за полные метры, а использовать только половину?! Как в таких условиях аренду окупать?

– О! Вячеслав! – окликнула меня Плаксина. – Хорошо что ты заговорил, а то я бы забыла. – Она взяла меня интимно за локоть и отвела в сторону. – Слушай, – она перешла на доверительный полушёпот, – сейчас после совещания в администрации подошёл ко мне заместитель мэра, говорит, надо бы разместить у вас одну фирму. Я, сам понимаешь, отказать не могу. Называется фирма – «Фафор». Ты что-то, вроде, про неё говорил: конкуренты, и всё такое. Но я думаю, ничего, подружитесь.

– Конечно, подружимся, – стены вокруг меня поплыли. – А скажите, Таисия Петровна, – я вдруг захотел выяснить все мучившие меня вопросы разом, – что-то мало на собрании присутствовало арендаторов, у нас в универмаге точно будет восемьдесят одно торговое место?

– Сколько?! – удивилась она.

– Восемьдесят одно.

– От кого ты такое услышал?

– От вас.

– От меня?! Когда?

– Я звонил вам по телефону шестого ноября, после обеда.

– Шестого, после обеда? – она покатилась со смеху. – Ну ты даёшь, Вячеслав. Мы уже вовсю праздновали Октябрьскую революцию! Ты бы ещё в День работника сельского хозяйства позвонил, честное слово.

По всему было видно, что я доставил ей несколько радостных минут.

– У нас будет где-то мест двадцать четыре-двадцать пять. Остальное – другие помещения.

– Караул, – одними губами произнёс я.

– Что?

– Таисия Петровна, как мне забрать свои деньги?

– Какие деньги?

– За аренду, за три месяца.

– А что такое, вставать не хочешь?

– Не хочу.

– У меня ведь, смотри, желающих очередь.

– Пусть, а я не хочу.

Похоже, мои слова она восприняла как оскорбление. Края её губ сверху переползли вниз, щёки опустились следом, глаза приобрели холодный блеск. Но мне было всё равно.

– Пиши бумагу о расторжении, в тот же день вернём, – она отвернулась и зашагала прочь.

А я тут же сел писать бумагу о расторжении договора.

Конечно, я не получил денег ни в тот день, ни в следующий. Разумеется, я не получил их ни через неделю, ни через месяц. Я названивал бухгалтеру и ругался, а та в свою очередь ругалась на меня.

– Верните мне мои деньги! – требовал я.

– Ваших денег уже давно нет!

– Верните мне другие!

– Как я вам верну другие, если они не ваши?!

– А где мои?

– Ваших уже давно нет!

Но наконец деньги мне вернули, признаться, даже раньше, чем я ожидал. Можно даже сказать, в разумный срок. Чего никак нельзя сказать о сдаче нового торгового центра. Проходили дни, недели, месяцы, а он так ещё и не был построен.

Но всему на свете наступает свой срок, наступил срок сдачи и этого центра. Мы с Олей недавно заглянули туда из интереса. Половину всех торговых площадей, которые с таким воодушевлением проектировал главный архитектор, занимала фирма «Фавор». Презрев его проекты, она разместила оборудование в удобных для себя местах, а окна, призванные залить торговые залы светом, кощунственно уставила средствами для мытья унитазов.

Покупательская активность в торговом центре, как и ожидалось, низка, последнее время арендаторы один за другим оттуда уходят. А я, ежедневно проезжая мимо, грущу о безвозвратно потерянных здесь месяцах моей работы. Поговаривают также о закрытии другого магазина, на раскачку отдела в котором мы потратили более двух лет. И в связи с этим я задаюсь грустным вопросом: на что уходят мои – кому как, а для меня золотые – годы?

И если уж о грусти и о зиме, то расскажу вам случай, прочитанный мной намедни в одной местной газете. Если бы я писал очерки о провинциальной интеллигенции, то, безусловно, включил бы в них данную историю. Но поскольку пишу письмо, то включу данную историю в письмо.

А в ней помимо провинциальной интеллигенции фигурируют животные. Совсем недавно я смотрел по телевизору передачу: в Соединённых Штатах добровольцы спасают морских львов, которых иногда выбрасывает на берег. Морские львы, оказывается, сильные и опасные животные, и для того, чтобы поместить их в специальный контейнер, а потом перевезти в лечебницу, добровольцам приходится очень рисковать. Но что делать, животных надо спасать, без помощи человека они погибнут!

(Позже я прочитал про подвижников и у нас в Сбокове. Один из них, например, собирая с миру по нитке, организовал первый в области собачий приют, где сам бесплатно лечит животных).

Но не только в Соединённых Штатах (и Сбокове) животные нуждаются в помощи. Вот, например, в городе Свободск о м Сбоковской области пришёл зимой на дачу местный художник Лыжин (как сказано в газете: «широко известный в Свободском художник Лыжин») и увидел у себя на участке двух лежащих рысей!

Лыжин рассказал газете: «…Та, что побольше, свернулась полукольцом, а поменьше лежала поперёк неё, видимо, грея теплом своего тела. Они были обессилены. Снег нынче высокий, вот они и перешли через реку, выйдя к людям в поисках пищи».

Подивился «широко известный в Свободском художник Лыжин» и, придя домой, поведал об увиденном жене, которая, к слову, работает заведующей Свободским музейно-выставочным комплексом. Выслушала заведующая Свободским музейно-выставочным комплексом своего мужа, широко известного в Свободском художника, тоже подивилась, а и усомнилась.

– Может, – спросила, – это не рыси, а собаки?

– Нет, – ответил художник Лыжин, – не собаки это, а рыси.

И на утро отправился вновь на дачу. Видит: лежат его рыси на прежнем месте. Что делать прикажете? Рассудил широко известный в Свободском художник идти за помощниками. И правильно рассудил, именно так должно поступать в подобных случаях. И направился он прямиком в милицию.

Здесь наш рассказ исключительно про интеллигентных людей заканчивается, ибо, как известно, милиционеры никаким боком к этой сомнительной прослойке не относятся, более того, по знаку ей противоположны, на подобные сравнения могут обидеться и даже запросто съездить обидчику резиновой палкой промеж лопаток. Но само повествование продолжается, потому что приняли в милиции художника хорошо, выслушали внимательно и пособить в этом необычном деле согласились.