Диана Джонс - Зуб Уилкинса

— Бидник, — предложил Вернон. — Или Молокодом.

Потом Фрэнки перевернула банку белил, а когда Джесс помогала ей оттереть пол, то уронила тюбик с красной краской, и Мартин наступил на него. Он проехался по всей комнате, оставляя за собой полосу, похожую на кровавый след, а потом рухнул на него. Большинство кровавой краски оказалось у него на свитере.

— Ой, мамочки! — ахнула Джесс. — Она догадается!

— Мама тоже, — мрачно заметил Мартин. Фрэнки принесла скипидару и замыла свитер.

Потом она почистила пол. Тем временем все остальные продолжали поиски. Они перевернули всю комнату, но ожерелья не нашли. Ни колечка, ни сережки.

— Наверное, их тут вообще нет, — вздохнула Дженни.

— Должны быть! — возразила Джесс. — Иначе почему нас так старались остановить?

Фрэнк обнаружил, что знает ответ.

— Она бы не стала хватать нас за руки именно там, где спрятано наследство, — сказал он. — Она бы себя выдала. Она будет стараться остановить нас до того, как мы вычислим нужное место, даже до того, как обшарим все ненужные. Понятно?

— А ты прав, — согласилась Фрэнки.

— Так, значит, оно у нее в хижине, — догадалась Дженни.

— Необязательно, — возразил Фрэнк.

— А что? Я бы там и спрятал, — сказал Вернон. — И пусть чары воров отпугивают.

— А я бы все равно на всякий случай обыскал тут крышу, — настаивал Мартин. — Мистер Адамс помешал тогда Фрэнки, так что ожерелье может быть и там.

— А если Громила придет и скажет, что Бидди ушла, — добавила Джесс, — тогда мы сначала заберем зуб, а потом уже вернемся за ожерельем.

И они обшарили крышу — то есть это сделали мальчики. К тому времени дождь почти перестал, солнечные лучи залили мокрую крышу, и шифер стал ослепительно-черным. Джесс стояла внизу, думая, что крыша скользкая, как ледник, и такая же опасная. Ну и, конечно, Вернон начал скользить по крутому скату лицом вниз, цепляясь за шифер и отчаянно крича.

— Совсем как я, — заметила Фрэнки.

Фрэнк поймал Вернона за шкирку. Мартин схватил Фрэнка за штаны и одной рукой обнял трубу. Кирпичи в трубе зашатались и затрещали. Штаны у Фрэнка затрещали тоже. Вернон заорал на Мартина и Фрэнка, чтобы отпустили, а он попробует опереться на водосточный желоб.

— Придется, — решил Мартин, отпустил Вернона и стал поправлять трубу.

Вернон с грохотом съехал по крыше, стукнулся ногами о желоб. Желоб под его весом жалобно застонал.

— Сейчас отвалится! — закричала Джесс. — Вы что, ни разу ремонт не делали?!

— Не-а, — ответила Дженни. — Денег нет.

Фрэнк и Мартин оседлали конек и стали рыться в трубах. Фрэнк нашел птичье гнездо. Мартин — гору сажи. Вернон распластался по крыше, чтобы не опираться на водосток всем весом, и со скрипом и скрежетом исследовал желоба, носком ботинка обшаривая их дно. И правда, казалось, что желоб вот-вот рухнет. На землю шлепались комья черной грязи, гнилых листьев и мокрой бумаги.

— Проверьте, что там, — задыхаясь, велел Вернон.

Джесс предоставила это Дженни и Фрэнки. Она очень боялась за Вернона. Когда он добрался до угла, желоб уперся в водосточную трубу, и там должно было быть безопаснее. Но труба вся проржавела. Стоило Вернону опереться о ее верхний конец, как труба отошла от стены, таща за собой изрядный кусок желоба. Вернон зажмурился и вцепился в угол крыши. Джесс отвернулась. Как было не отвернуться?

И она увидела радугу — большую яркую радугу в лиловом небе. Одним концом она уходила прямо в деревья за рекой.

— Ага, — медленно сказала Джесс. — Красоты природы. Да-да.

Радуга, наверное, была страшно красивая. Джесс чувствовала, что должна немедленно начать любоваться тем, как изящно радуга выгибается над просторным полем, как ее полосы оттеняют свежий цвет молодой листвы. Особенно хорошо было видно, какая радуга большая, потому что через поле бежали два человека. По сравнению с радугой они казались совсем крошечными. Но Джесс не было до всего этого никакого дела, потому что в тот самый миг желоб с томительным стоном отвалился и Вернон полетел с крыши.

Ему удалось приземлиться мягко. Когда Джесс добежала до угла, Вернон уже поднимался из груды ржавых железяк. Труба торчала в сторону от стены. Вернон поглядел на нее.

— Ну вот, мы еще и дом разнесли, — пробурчал он. — Надо делать ноги.

— Он все равно развалюха, — ответила Джесс.

— Теперь-то его уж точно придется чинить, — согласилась Фрэнки, обтирая измазанные вонючей грязью ладошки о фартук.

Мартин сверху закричал, жив ли Вернон, но не успела Джесс ответить, как те двое, что бежали через поле, добрались, задыхаясь, до них и заорали:

— Она ушла! Ее нет!

Это были Громила и Стаффорд — оба совершенно мокрые и против прежнего радостные.

— Ушла уже десять минут назад, — пропыхтел Громила. — Скорее!

— Помчалась по Лондонскому шоссе, как таракан, — сообщил Стаффорд. — У вас как минимум десять минут. Бегите!

— По Лондонскому шоссе? — испугался Вернон. — А вдруг она за Сайласом?!

— Или за Кевином, — добавила Джесс.

— Вы за зубом, а мы — за ней, — распорядился Громила. — Я все равно обещал Стаффорду приглядеть за Кевином. Кто устроил этот оранжевый разгром?! — Хотя Громила и запыхался, но не заметить торчащей трубы и обрушившегося желоба он не мог.

— Вернон, — с готовностью отвечала Дженни.

Громила покосился на Вернона с изрядным восхищением — по крайней мере, на взгляд Джесс. Потом он перевел глаза на крышу и рявкнул:

— Эй, вы, давайте вниз, кармин-краплак!

Это было как волшебство. Стоило Громиле это сказать, как и Мартин, и Фрэнк съехали с крыши и рухнули прямо в груду железа. Джесс показалось, что не пораниться было невозможно, но мальчики были невредимы.

Они выпутались из железяк, и Фрэнк прошипел:

— Идиот! Зачем было так быстро-то?

— Труба сломалась, — с виноватым видом ответил Мартин.

Джесс с ужасом глядела на произведенные разрушения, но Фрэнки и Дженни они, казалось, не заботили.

— Нечего было так все запускать, — сказала Фрэнки. — Сплошная ржавчина.

— Пусть это будет им уроком, — закивала Дженни. — Молодцы, мальчики. Только вы все грязные.

Они и вправду были грязные. Фрэнк и Мартин почернели от сажи. Вернон, наоборот, был весь белесый — Джесс решила, что это та же самая грязь, просто она по-другому проявляется на темной коже.

— Чья бы корова мычала, Дженни Адамс, — хмыкнул Стаффорд. — Пошли.

Дженни оглядела свое платьице, сплошь заляпанное черной грязью, и молча захромала за остальными. Джесс схватила ее за вонючую ладошку, чтобы малышка не отстала, потому что, когда все уже были готовы отправляться, Громила со Стаффордом так и припустили обратно через поле, к реке и радуге. Они бежали, а радуга все бледнела. Однако ни у кого все равно не было ни времени, чтобы глядеть на нее, ни воздуху, чтобы говорить, пока они не добежали до моста.