Эрнест Сетон-Томпсон - Маленькие дикари

— Да. Некоторые даже миллионы получают.

— Миллионы? Ну, не думаю. Ты, наверное, преувеличиваешь…

— Честное слово! Вот художник Тернер нажил миллион. Тициан жил во дворце, и Рафаэль тоже.

. [7] Тернер Джозеф Мэллорд Уильям (1775–1851) — выдающийся английский живописец. Тициан Вечеллио ди Кадоре (1477–1576) — великий итальянский живописец эпохи Возрождения. Рафаэль Санти (1483–1520) — великий итальянский художник и архитектор

— Вон как! Ничего о них не слыхал. Может, и верно. Образование много значит! Я всегда говорю об этом Сэму…

Они подъезжали к школе. Несмотря на летние каникулы, дверь школы была открыта и на крыльце стояли два седобородых старика. Они кивнули Рафтену. Это были члены правления школы. Один из них — Бойл, пользовавшийся наибольшей популярностью у населения Сэнгера, другой — Мур, последний бедняк, но прекрасной души человек, а Рафтена выбрали в попечители, зная, что он никаких денег не пожалеет на школу.

В этот день они собрались, чтобы обсудить постройку нового школьного здания. Рафтен вытащил целую кипу бумаг, среди которых было также разрешение из департамента народного образования. В разрешении говорилось, что половину средств на строительство должен был изыскать местный школьный округ, а другую половину расходов брал на себя департамент, если будут соблюдены все условия. Главным из них было — сделать школьное здание просторным и светлым. Но как могли малограмотные члены правления школы выполнить это требование? Обратиться в департамент за расчетами было неловко, а учитель находился в отъезде. И вот Рафтен блестяще разрешил эту труднейшую математическую проблему: он взял себе в помощники храброго худенького мальчика со смышлеными глазами.

— Ян, — сказал он, протягивая ему двухфутовую линейку, — можешь ли ты сказать, сколько футов воздуха приходится в этом классе на каждого ученика, если все места заняты?

— Кубических футов?

— Погоди, — сказал Рафтен.

И вместе с Муром он стал водить огромным пальцем по засаленным документам.

— Да, да, кубических футов, — решили они наконец.

Ян быстро измерил длину, высоту и ширину комнаты. Трое взрослых с благоговением следили за его уверенными действиями. Потом Ян сосчитал, сколько в классе мест, и сказал:

— Включать учителя в расчет?

Попечители обсудили этот вопрос и решили, что все-таки стоит.

— Пожалуй, он расходует воздуха вдвое больше ученика!

Ян сделал несколько подсчетов на бумаге и сказал:

— Двадцать футов.

— Посмотрите! — сказал Рафтен с гордостью. — Совпадает с расчетами самого инспектора. Я же говорил вам, что он справится! Теперь давайте поглядим проект здания.

И они углубились в новые бумаги.

— Ян, а сколько надо воздуха, если учеников вдвое больше, учитель один, а помещение вот такое? Ян подумал минутку и сказал:

— Двадцать пять футов на каждого.

— Ну! — загремел Рафтен. — Разве я не говорил вам, что этот негодяй архитектор вместе с подрядчиком хотят обмануть нас! Думают, что мы невежды! Шайка разбойников!

Ян взглянул на план, которым яростно размахивал Рафтен.

— Погодите! — вдруг сказал мальчик таким тоном, каким он раньше никогда не говорил с Рафтеном. — Нужно еще высчитать прихожую и раздевалку.

Он сделал новые подсчеты и сказал, что план департамента вполне правильный. В глазах Бойла вспыхнул злорадный огонек. Рафтен, казалось, был разочарован, не найдя никакого мошенничества.

— Теперь скажи, Ян: в прошлом году оценочный сбор составлял двести шестьдесят пять тысяч долларов, и мы решили внести в школьный фонд по одному доллару на каждую тысячу; в этом году сбор увеличен до двухсот девяноста одной тысячи четырехсот долларов. Каков же будет школьный налог, считая так же по доллару?

— Двести девяносто один доллар сорок центов, — ответил без колебания Ян.

Попечители переглянулись в изумлении.

Это был настоящий триумф Яна. Даже старый Бойл улыбнулся, а Рафтен, тот прямо сиял, словно в этой победе была и его доля.

С тех пор Рафтен смотрел на Яна как-то по-особенному. Ян только однажды видел на его лице такое выражение: когда он пожимал руку известному боксеру, победившему в трудном матче.

На обратном пути Рафтен говорил с Яном, как со взрослым, о своем сыне. Он долго обсуждал с ним свою излюбленную тему — образование. Ян не знал, что, увидев своего рослого сына побежденным, Рафтен нашел лишь одно слово себе в утешение: «образованный…»

Итак, Рафтена нечего бояться. Но как быть с Сэмом? Яну очень хотелось помириться, но это становилось все труднее и труднее.

Как-то, покормив свиней, Сэм поставил лохани на землю. Тут откуда-то выбежала Минни. Увидав неподалеку Яна, она крикнула мальчикам:

— Сделайте стульчик! Покатайте меня!

Сэм и Ян робко взялись за руки. Малышка обхватила мальчиков ручонками за шеи и притянула их головы друг к другу. И тут Сэм, улыбнувшись, сказал:

— Знаешь, Ян, давай помиримся!

— Я давно хотел, — запинаясь, проговорил Ян, — Я очень виноват. Прости меня!

— Пустяки! — ответил Сэм. — Это все из-за Гая получилось. Не будем вспоминать. Только никак не пойму — я же сильнее и больше тебя, и вещи поднимаю тяжелые, и работу потруднее твоей сделаю, а ты меня, будто мешок со стружками, швырнул! Научи меня, ладно?

— Вы, кажется, теряете много времени на свои путешествия в лагерь и обратно. Почему бы не остаться там совсем? — как всегда, равнодушно сказал Рафтен, и было непонятно, говорит он серьезно или в насмешку.

— Да мы бы только рады были, — ответил сын.

— Так что ж вам мешает? На вашем месте я переселился бы туда насовсем.

— Хорошо, — протянул Сэм. — Мы обязательно уйдем в лес.

— Только помните, мальчики, — сказал Рафтен, — каждый день вы должны кормить и поить скот.

— И это ты называешь переселиться насовсем — каждый день являться сюда на работу?

— Нет, Уильям! — вмешалась миссис Рафтен. — Какие же это каникулы? Так нельзя! Кто-нибудь сделает за них работу. Пусть отдыхают целый месяц.

— Месяц? Многовато.

— Почему не дать им отдохнуть хорошенько?

— Ну что ж, через месяц уборка. Вам придется поработать как следует. Ладно, можете идти.

— Ура! — закричал Сэм.

— Но я еще не кончил, — перебил мистер Рафтен.

— Отец, дай нам твое ружье! — снова вставил Сэм.

— Послушай меня лучше! Вы пойдете в лес на две недели. Но никаких ночевок дома. Ружья и спичек я вам не дам. Не хочу потом слушать ваши отговорки: «Не знали, что ружье заряжено, поэтому перебили всех птиц и белок, да и друг друга заодно». У вас есть луки и стрелы. Можете взять что хотите — хлеб, мясо. Готовьте себе пищу сами. И смотрите не подожгите лес! Если я увижу пожар, приду с ремнем и вам несдобровать.