Туутикки Толонен - Бука. Под землей

Непрочитанной оставалась только последняя, четвертая часть – «Эмпирические исследования». Там были в основном карандашные рисунки Рунара и результаты измерений. Ничего интересного. Какая разница, в самом-то деле, какой длины у буки пальцы? Или сколько раз она пыталась произнести звук «с», которому так в итоге и не научилась? Каапо полистал страницы. Рисунки, конечно, были трогательные: крупным планом букина рука, букина нога, волоски на букиной шкуре и так далее.

После картинок шли «Выдержки из дневника» – там были разные заметки под датами. Каапо стал читать.

14 июля

Я решил посвятить день максимально подробному и точному измерению буки. Поначалу все шло хорошо, но по прошествии приблизительно часа и десяти минут бука выразила желание немедленно прекратить подобные действия. Я пришел к пониманию того, что быть объектом измерений – не самое приятное для буки времяпрепровождение. Ниже я привожу список сделанных за сегодняшний день измерений, сами результаты измерений приводятся…

Каапо стал листать дальше. Все пометки были однотипными: Рунар что-то измерял, отмечал, пробовал и обдумывал. На предпоследней странице Каапо задержал взгляд.

…расставшись с букой, я сосредоточился на записи всего, что о ней помню, – насколько позволяют текущие дела. Скажу, ничуть не преувеличивая, что скучаю по существу, которое изначально было лишь объектом исследования, однако впоследствии стало не менее чем другом. Я обдумываю возможность увидеть ее снова, но на этот раз в ее естественном окружении…

Это что-то новенькое! То есть Рунар тоже собирался навестить буку?

Я планирую закончить эту книгу для будущих поколений. Завершив свой труд, я буду свободен и займусь поисками пути туда, откуда бука явилась к людям. Не знаю точно, как найду этот путь, однако, сведя воедино уже известное, можно предположить, откуда лучше всего начать поиски…

Ну и откуда же? Каапо нетерпеливо скользнул глазами по странице. Выходит, Рунар все же знал больше, чем Каапо? Может, Рунар даже дошел до бук? Он ведь пропал много десятилетий назад, и с тех пор его никто не видел. Каапо дочитал последние строки.

…должен признать, что поиск мой продиктован целями не только и не столько научными, сколько личными: соприкоснувшись с этим особенным, тонко чувствующим существом, я осознал, что разнообразие животного мира на нашей земле куда больше, чем мы склонны полагать. Мир удивителен и таит еще множество сюрпризов. И во мне зреет желание пуститься в путь и изведать нечто ранее неизведанное, поселиться среди незнакомых существ, в чужой стае. Не знаю, что сулит мне будущее, знаю только, что не чувствую страха. Я хочу увидеть мир бук своими глазами.

Каапо с удивлением оторвался от чтения. Что это значит? Что все-таки произошло с Рунаром?

– Я тоже хочу увидеть, – пробормотал Каапо. – И не боюсь. Ну, почти. Но что же делать дальше?

Каапо смахнул с руки комара. Наступал вечер. Надо было что-то предпринять, но что? Как поступает исследователь без страха и упрека, не имея ни малейшей ниточки, ведущей к разгадке?

А по другую сторону скалы Хилла не сидела и не раздумывала. Она снова и снова втыкала в землю лопату и чувствовала, как струится по спине пот. Лопата была тяжелая, но с хорошим острым лезвием. Хилла взяла ее из сарая, где хранились садовые инструменты, хотя их, конечно, предполагалось использовать в пределах двора.

Хотя вообще-то инструменты принадлежат товариществу жильцов. И один из жильцов, а именно Майкки, сейчас блуждает где-то под землей. А другому жильцу, Хилле, приходится тратить время на ее поиски, потому что с третьим жильцом, то есть с Каапо, каши не сваришь, а четвертый жилец, мама, так переживает и нервничает, что, того и гляди, передумает отпускать второго жильца (Хиллу) в футбольный лагерь. Так что в интересах такого количества жильцов Хилла вполне имеет право взять лопату.

И вот теперь Хилла, отдуваясь, вонзала лопату в землю. В лесу земля была не такой, как на клумбах возле дома. Ей не нравилось, что ее копают и куда-то перемещают. Она была твердой и упрямой, просто какой-то несгибаемой! Но и сама Хилла была такой же и привыкла рано или поздно побеждать. Поэтому она продолжала копать, и понемногу маленькая трещина в земле стала в три раза больше, потом в четыре, потом в пять… В нее можно было уже заглянуть, но Хилла побаивалась муравьев и не заглядывала. Трещину надо было расширить настолько, чтобы пролезть в нее, не помешав муравьям, – а они, не обращая на Хиллу ни малейшего внимания, так и тянулись двумя нескончаемыми цепочками под землю и из-под земли.

Муравьи бегали, Хилла копала, пот заливал глаза. Наступал вечер. Над головой звенела целая туча комаров, но Хилла снова и снова поднимала и опускала лопату. Раз за разом. Без устали. Пыхтела, но не сдавалась. Вообще-то она копала с удовольствием. Это было настоящее дело, настоящее решение проблемы, а не бессмысленные размышления за письменным столом, которые так любил Каапо и с помощью которых Майкки домой не вернешь.

Но вот лопата провалилась в землю неожиданно глубоко, почти выпала из рук – и застряла. Хилла тянула и дергала, но лопата не двигалась.

А потом земля вокруг лопаты начала оседать. Хилла отпрыгнула назад. Земля стала рыхлой и комьями посыпалась из-под лопаты вниз. Образовалась яма примерно в метр глубиной, на дне которой и оказалась теперь лопата.

Хилла опустилась на колени и заглянула в яму. На дне лежала куча мягкой земли – ее несложно будет выбросить. У другого края ямы, чуть присыпанное землей, темнело отверстие, похожее на вход в туннель. Именно в нем исчезали муравьи.

Хилла спустилась в яму, взяла – теперь без всякого труда – лопату и принялась расширять отверстие. Туннель резко уходил вниз. Пожалуй, ползком в него можно было пробраться, но Хилла не испытывала особого желания ползать по туннелю вместе с кусачими муравьями. Но и увеличить вход оказалось непросто: земля вокруг него была прошита корнями.

Хилла швырнула лопату на край ямы, вытащила из кармана рюкзака фонарик и заглянула поглубже в туннель. Похоже было, что чуть дальше ход расширялся. Осторожно, стараясь держаться подальше от муравьев, Хилла сунула в отверстие голову и посветила вниз. И действительно, там, впереди, туннель превращался в пещеру, такую просторную, что Хилла могла бы встать в ней в полный рост.

Хилла посветила фонариком на муравьев. Они невозмутимо бежали по своим делам. Хилла опустила руку на землю сантиметрах в двадцати от муравьиной цепочки – просто для пробы. Никакой реакции не последовало. Муравьев беспокоило только то, что лежало у них на пути. Хилла взяла фонарик в зубы и осторожно поползла на четвереньках к пещере.