Александр Воинов - Отважные [сборник: Золотые динары • Отважные • Иностранка]

Внезапно наверху, у входа, хрустнул камень, раздались шаги, под сводами подвала сразу же заплясал тонкий луч фонаря, и ребята услышали чьи-то голоса.

- Идите за мной! Сюда, вниз! - громко произнес незнакомый голос.

Ребята хотели бежать, но поняли, что поздно, выход им отрезан. Не сговариваясь, они оба сразу метнулись под нары и притаились.

- Тут кто-то есть! - услышали они снова тот же голос.

- Навряд ли. Это, наверное, крысы, - ответил ему другой голос.

Шаги приближались. Звякнули об пол приклады винтовок. Пришедшие остановились.

- Ну, быстрее показывайте, куда вы их запрятали! - снова услышали ребята.

И тут в ответ раздался дрожащий голос Якушкина:

- Да что вы! Не я запрятал! Я их нашел вот здесь, под нарами…

Луч фонаря метнулся по сторонам и уперся в лежащие на полу рулоны.

- Почему под нарами? - усмехнулся человек, державший фонарь. - Вот же они, на полу!..

Коля, замерев, глядел, как луч осветил руки человека, перебиравшего свертки.

- Один… второй… третий, - начал считать Якушкин. - Должно быть десять, а тут всего девять.

- Может быть, просчитались?

- Нет! - возразил Якушкин. - Одного не хватает.

- Ладно, составим акт, - сказал человек.

Щелкнула кожаная крышка полевой сумки; на некоторое время в подвале наступила тишина, только шелестела бумага.

- Какая досада, сломался карандаш! - произнес тот же голос. - Нет ли у вас ножика?

- Есть, - с готовностью ответил Якушкин. - Пожалуйста, возьмите.

- Лукин, подержи-ка фонарь.

Луч фонаря дрогнул и переместился на другое место. Ребята услышали царапанье ножа о карандаш.

- Ну и зазубрины на вашем ноже! - сердито сказал человек. - Совершенно не чинит. К тому же он сломан… Заберите его назад. - И после небольшой паузы спросил: - Нет ли у кого-нибудь карандаша?

- У меня, товарищ сержант, - отозвался голос, которого ребята еще не слышали.

Значит, вместе с Якушкиным их здесь четверо! И одного называют сержантом. У них с собой винтовки. Как странно, почему Якушкина сопровождают вооруженные люди? Голос фотографа звучит так неуверенно, словно он очень испуган.

Как быть? Вылезти из-под нар? Но те, которые пришли сюда с Якушкиным, могут подумать, что они заодно с фотографом…

- Значит, вы утверждаете, что картин всего было десять, - произнес тот, кого называли сержантом.

- Десять, - подтвердил Якушкин. - Так я товарищу Морозову и сказал: нашел десять картин.

- И они были под нарами?

- Точно! Под нарами.

Сержант помолчал.

- А ведь верно! - сказал он. - Они были под нарами! Кто же их оттуда вытащил? И одной недостает…

Внезапно Коля почувствовал, что Витя неслышно толкает его в бок чем-то твердым. Протянул руку, и пальцы скользнули по плотно скатанной шершавой материи. Десятый рулон! Теперь их дела безнадежны. Сейчас сержант осветит пространство под нарами, и тогда…

Но жизненный опыт - великое дело. Коля выхватил из рук Вити сверток и нарочито громко чихнул.

- Кто здесь?! - крикнул сержант, и почти одновременно звякнули два приклада: очевидно, солдаты изготовились стрелять.

- Это мы! - ответил Коля из-под нар. - То, что вы ищете, лежит тут!..

В это же мгновение его ослепил луч фонаря.

- А ну, вылезайте! - грозно сказал сержант, нагибаясь к нарам. - Да побыстрее!.. Сколько вас там?

- Двое! - ответил Коля.

Виктор на этот раз оказался гораздо ловчее. Пока Коля выполз, он уже стоял на ногах.

- Больше никого? - переспросил сержант.

- Никого! - подтвердил Витя.

Луч фонаря заскользил по их лицам. Ребята щурились - глаза болели от яркого света.

- Так! Узнаю! - сказал сержант. - Вы оба из детдома?

Коля кивнул. Сержант перебросил луч на лицо Якушкина, и, вырванное из темноты, оно показалось ребятам особенно изможденным. Резкие тени искажали его, окруженные синевой глаза словно провалились, а обострившийся нос как будто удлинился.

- Это вы их фотографировали? - спросил сержант.

- Да, я! Что же вы так поздно не спите, ребятки? - проговорил Якушкин. - Попадет вам от Клавдии Федоровны.

Сержант вдруг нагнулся и, взяв один из свертков, осторожно развернул его на полу.

Все замерли от неожиданности. Стоявшие в дверях солдаты подались вперед. Ребята опустились на колени - они хотели лучше разглядеть то удивительное, что представилось их взглядам.

В мигающем свете фонаря блестели краски старинного портрета молодой девушки в широком белом, осыпанном жемчугом платье. Лицо девушки было не очень красивым, но улыбка, спокойная и в то же время мудрая, делала его прекрасным. Казалось, девушка через века обращалась к людям с каким-то очень важным словом.

Потом сержант опять скатал холст, и очарование мгновенно исчезло. Как будто тьма еще сильнее сгустилась в этом холодном, сыром подвале.

- Так зачем же вы, ребята, снова сюда явились? - спросил сержант уже не так сердито.

- Мы надпись одну хотели прочитать, - сказал Витя.

Сержант проявил удивительную осведомленность:

- Под нарами?

- Там вот, внизу, - ответил Коля.

- Ну, и прочитали?

- Одно слово разобрали, а другое кто-то стер.

Сержант не стал больше допрашивать ребят.

- Ну, вот что, ребята, - сказал он, - помогите-ка нам. Забирайте рулоны - каждый по пять штук… Да несите осторожнее!.. Идите вперед, а мы за вами. - Он повернулся к Якушкину: - А вам советую идти спокойно. Вы меня поняли? Вы арестованы!

- Я буду жаловаться! - глухо сказал Якушкин. - Я честный человек!.. Это может подтвердить сам товарищ Морозов. Он сказал, что меня должны наградить.

Ребята взяли в руки рулоны, нести которые было не очень-то легко. Но никогда в жизни ни Коля, ни Витя не испытывали такого сложного чувства и радости и ответственности. Они нашли картины, которые искал весь город. Каждая из этих картин - чудо! Ребята теперь были в этом уверены.

А позади, шаркая ногами, старчески кашлял человек, которого вели конвоиры…

Когда Стремянной вошел в особый отдел, Воронцов молча поднялся с места, бросил папиросу и, ни о чем не спрашивая, провел его в соседнюю маленькую комнатку.

Там, придвинутый к стене, стоял на полу знаменитый кованый сундук.

- А я думал, что вы уже о нем забыли, - сказал Воронцов.

- Почти забыл, - улыбнулся Стремянной, - но тут, видите ли, такое обстоятельство… Наткнулся случайно на одну запись в дневнике Курта Мейера и захотел взглянуть на сундук еще раз. Да вот прочтите сами! - И он протянул Воронцову листок, на котором синим карандашом были подчеркнуты слова: «Большая Медведица»… «Малая Медведица»…

Воронцов медленно и сосредоточенно прочел покрытый частыми строчками листок.

- Н-да, может быть, может быть… - сказал он. - Ну что ж, колдуйте. Не буду вам мешать.

Он присел на подоконник, закурил и, щуря от дыма один глаз, принялся издали наблюдать за Стремянным.