Александр Воинов - Отважные [сборник: Золотые динары • Отважные • Иностранка]

Парашютистов между тем становилось все больше и больше. Яркие, как цветы, парашюты постепенно исчезли. Видны были только мечущиеся по берегу фигурки солдат.

Танки подходили ближе. Десантники прицепляли сзади к бронетранспортерам пушки, потом сами вскакивали на броню, и колонна, не останавливая хода, двигалась вдоль границы.

- Вот наглецы! - воскликнул Виктор.

Ребята замерли. А вдруг танки повернут сюда?

Костя знал: тогда отец прикажет стрелять и Виктор, который не мигая глядит перед собой в цель, первым даст пулеметную очередь.

Ребята подались ближе к блиндажу, но все же не спускались в него. Подошел отец, держа в руках бинокль.

- Мергелян! - крикнул капитан, отняв от глаз бинокль; на его усталом лице появилась напряженная улыбка.

- Я, товарищ капитан! - отозвался старшина.

- Взгляни на офицера, который сидит рядом с шофером на третьей бронемашине, курит… Узнаешь?..

Старшина вскинул свой бинокль.

- Вроде узнаю. Как будто тот усатый, что был ночью с шарманщиком… Только тогда он был в гражданском…

- Правильно. А теперь полковник! - Вдруг капитан тихо ахнул. - Вспомнил! Наконец-то вспомнил!..

Пройдя вдоль границы, танки стали разворачиваться.

Казалось, представление окончено. На самом же деле оно только начиналось.

Танки и транспортеры группами разошлись по долине, укрылись за холмами и застыли там в ожидании.

Солдаты соскочили с машин. Издали можно было видеть, как они надевают на себя белые костюмы.

Щель возле блиндажа, в которую по очереди смотрели мальчики, была низкая. Самвел притащил ящик из-под патронов, и они удобно уселись рядом.

Напряжение на заставе заметно ослабло. Пограничники тихо переговаривались между собой.

Во дворе появился коренастый полковник с круглым обветренным лицом. Усталым движением он вытирал платком свою бритую голову. Его сопровождал капитан.

- Слушай, Самвел, - шепнул Костя, - это, наверно, за нами. Знаешь, кто это? Полковник Костромин. Я его знаю.

Ребята стали пробираться вдоль стены, к блиндажу, чтобы спрятаться.

- Сунут нас в машину, и тогда прощай застава!

Но офицеры не обращали внимания на ребят.

Они ходили по двору. Ребята на всякий случай спрятались за дерево, которое росло неподалеку от блиндажа.

- Нет никаких сомнений, товарищ полковник, это Мак-Грегори! - тихо говорил отец. - Два года назад он появился на норвежской границе. Пытался высадить своих агентов на наш берег с моря. Три часа мы преследовали его на катере, но он успел укрыться в прибрежных водах.

- Да, да, возможно, это так. И вы правильно сделали, что вернули обезьяну. Теперь нам ничего другого не остается, как ждать.

В небе появился бомбардировщик. Он летел на большой высоте. В бинокль было хорошо видно, как солдаты, усиленно копавшие траншеи, стали быстро прятаться, вжимаясь в землю.

- Сейчас они сбросят учебную атомную бомбу, - сказал полковник. - Наверно, будет довольно яркий фейерверк…

Костя и Самвел напряженно смотрели в небо. Бомбардировщик делал большой круг.

- Бросил!.. - крикнул кто-то.

Но прошло много долгих секунд, прежде чем в небе появилась яркая, до боли в глазах, вспышка. Вверху взметнулось белое облако. И тут же раздался сильный взрыв.

- Так! Так! - сказал Костромин, не отводя от глаз бинокля. - Надо ждать, что в район взрыва будут брошены войска…

Вскоре низко над долиной пролетели двенадцать транспортных самолетов. И снова по небу рассыпалась мозаика парашютистов. В движение пришли танки и самоходки.

После того как приземлился новый десант, все снова стихло. Теперь не стало видно ни солдат, ни танков, ни самоходок. Учение сейчас проходило так, чтобы с границы нельзя было наблюдать его.

- Занавес опущен! - усмехнулся Костромин. - Теперь, Григорий Андреевич, к границе они больше не вернутся. Отправляйте всех обедать.

Солдаты тащили свои карабины и пулеметы. После напряженных часов долгого ожидания все почувствовали усталость, словно прошли длинный-длинный путь…

Теперь наконец капитан посмотрел на мальчиков.

- Ребята, подите сюда! - позвал он.

Ребята подошли к крыльцу, где отец стоял вместе с полковником.

- Это вот они, товарищ полковник, нашли обезьяну!

- Такая обезьяна стоит настоящего шпиона! - улыбнулся Костромин и потрепал Костю по голове. - Постой, мы, кажется, знакомы?

- Я зимой вас видел.

- Да, да, вспомнил… Придется подумать, капитан, как наградить ребят… Они ведь и к монетам какое-то отношение имеют?

- Кстати, может быть, монеты посмотрите, товарищ полковник? - предложил отец.

Костромин взглянул на часы:

- Посмотреть-то я могу, но толку будет больше, если их посмотрит специалист-историк. Вот привезу его, тогда и посмотрим вместе.

Он сел в машину, и колеса вездехода, скрипя гравием, двинулись к воротам заставы.

Капитан приложил руку к козырьку зеленой фуражки. Машина выехала на дорогу и скрылась из виду.

- Ну, а за ваше своеволие, - нахмурил брови капитан, - вам придется еще держать ответ… Но только позже.

И отец направился к дому.

- Порядок! - шепнул Костя. - Простил нас батя… Он у меня только с виду строгий!..

Когда ребята вошли в дом, отец лежал на кровати в неудобной позе и крепко спал. Он даже не успел раздеться. Сон свалил его мгновенно.

Прошло несколько дней. Жизнь заставы с ее обыденными заботами снова потекла, как река, пробившая себе путь через горный обвал. И все же чувствовалось, что назревают какие-то события.

Капитана мальчики в эти дни почти не видели. Из штаба отряда на заставу прибыли подполковник и два майора. Вместе с отцом они часто запирались в кабинете или надолго уезжали на вездеходе.

Однажды вечером отец, приехав из поездки домой, остановился у раскрытого окна, вглядываясь в звездное небо.

Дожидавшийся его возвращения Костя заворочался на своей койке.

- Не спишь, сынок? - тихо спросил отец.

- Не сплю, - отозвался Костя.

- Посидим на крыльце…

Костя откинул одеяло, прислушался к равномерному посапыванию Самвела и, шлепая по полу босыми ногами, пошел к выходу.

Вокруг расстилалась глухая ночь. В роще умолкли птицы. Даже собак не было слышно.

Костя присел на ступеньке крыльца, вспомнил о кобре и невольно поджал ноги. Отец опустился рядом, и вдруг все опасности мира перестали для Кости существовать…

Отец вынул пачку папирос, чиркнул спичкой, и красноватое пламя на мгновение озарило его широкий, со шрамом нос, взъерошенные черные брови и лоб с опустившейся на него прядью волос. Потом свет погас. Яркая искорка то разгоралась, то тускнела, умирала и вновь возвращалась к жизни.