Галина Беляева - Альфа и Омега бизнесменов из 6 «Б»

Несмотря на то, что, на улице ярко светило солнце, на Ване была старая мужская шляпа, темные очки и длинный плащ до пят.

— Чего это ты так вырядился, — спросил Андрей, когда за ними закрылась дверь квартиры.

— Для конспирации, — шепотом сообщил Ваня, подозрительно косясь в сторону лестничной клетки.

— А вещички откуда?

— Дома в кладовке нашел.

Андрей хотел еще что-то сказать, но в это время открылись двери подошедшего лифта. Впихнув охраняемого внутрь, телохранитель нажал кнопку первого этажа. Конечно, Андрей тоже любил фильмы про тайных агентов, шпионов и всякое такое, но это было уже слишком.

— Ты чего толкаешься? — обиделся он. — Тоже мне, телохранитель. Толкать меня могут и бесплатно!

— Так надо, — коротко отозвался Ваня.

Андрей чуть не лопнул от негодования, но вовремя спохватился — сам же его нанял. Выйдя из подъезда, новоявленный телохранитель внимательно осмотрел двор. Сначала в очках, а потом (поскольку они постоянно сползали на кончик носа) без них. При этом сидящие на скамейке старушки возбужденно зашептались, а играющая в песочнице Лешкина сестра Татка высыпала ведерко с песком себе на ноги.

— Почему не в садике? — мимоходом поинтересовался Ваня.

— Я Лешку жду. Он портфель дома забыл, — испуганно пролепетала Татка.

Вообще-то Лешкину сестру зовут Наталья, Наташа значит, но во дворе все звали ее просто Татка. У нее были такие же, как у брата черные волосы и продолговатые глаза на круглом лице. Байбаковы жили в общежитии напротив. Вместе с домом Андрея и Ваниной девятиэтажной оно образовывало их общий двор. В Лешкины обязанности входило каждое утро отводить в садик младшую сестру. Но Байбак постоянно что-нибудь забывал. В результате и он, и Татка вечно опаздывали. Учителя были уверены, что когда-нибудь Лешка забудет дома свою голову.

— Прекрати смешить людей, — вытянув шею, зашипел Андрей.

— Охраняемые всегда ведут себя как дети, — спокойно возразил Ваня. — Поэтому телохранителю приходится предусматривать все.

И, схватив своего подопечного за руку, как маленького, он потащил его вперед прямо на глазах у всего двора.

Дорога от школы до дома занимала не более пяти минут. Но это если напрямик через дырку в заборе, а в обход в два раза длиннее. К ужасу Андрея Ваня выбрал второй путь.

Стоит ли говорить, что день, начавшийся так необычно, не мог продолжиться без приключений. Не успели они войти в школу, как нос к носу столкнулись с Вадиком Перкиным.

— Кого я вижу? — нарочно растягивая слова, загнусавил Вадька. — Любитель булочек!

Сжав кулаки, Андрей приготовился к отражению атаки, но Ваня уже подхватил брошенную другу перчатку.

— А это что за пугало огородное?

Андрей так толком и не понял, что произошло. Только в следующую секунду Вадик, смешно дрыгнув в воздухе ногами, оказался на полу.

— Ты чего? — ошалело вращая глазами, закричал он. — Что это такое?

— А это, — поднеся к его глазам свою руку, объяснил Ваня, — дубинка «Бей не жалей».

Рука у Русланова была большая и широкая. Так что Вадик счел благоразумным отодвинуться от нее подальше.

— И запомни, — продолжал Македонский, — Будешь его доставать, придется иметь дело со мной. Понятно? — Перкин лихорадочно затряс головой. — Тогда свободен.

Неожиданно подпрыгнув, Вадька сразу оказался на ногах.

— Ну, Беляев, погоди! Попадешься ты мне без Ваньки. Я тебе… — не договорив, он бросился бежать.

Македонский с явным удовлетворением смотрел вслед неприятелю, позорно покидающему поле боя. Но Андрей радоваться не спешил, понимая, что так просто Перец не сдастся:

— Теперь жди неприятностей.

И как в воду глядел.

— Смотрите! Воз и маленькая тележка! — пискнула Светка Быстроглазова, когда друзья появились на пороге класса.

— Македонский! Сколько тебе обещали за услуги? — давясь от смеха, прохрипел Павлик.

Ясно, Перец успел растрепать о случившемся. Теперь засмеют. Хоть из класса беги. Андрей почувствовал, что уши у него начинают гореть, а щеки наливаются румянцем. Но Ваня, как ни в чем не бывало, спокойно уселся на свое место:

— Завидуешь? — он в упор посмотрел на Нечаева.

Тот смутился и опустил голову.

На следующий день шуток в их адрес было гораздо меньше, а вскоре их совсем оставили в покое.

Последним уроком в этот день была математика. Зрелище не для слабонервных. Ее преподавала Лариса Никоноровна — невысокая сухая женщина с плоским, рябым лицом в просторечии именуемая Конурой. Почему так, а не иначе не знал никто. Только прозвище это передавалось от старшего класса младшему и так благополучно докатилось до 6 «Б». С первых же уроков Конура оценила каждого ученика в классе. Оценки, выставляемые ей в журнале, были равны стоимости каждого из них. Сегодня она собиралась объявить результат прошлой контрольной. Класс притих и затаил дыхание.

— Положительных оценок всего четыре — пять, — загремела Лариса Никоноровна. — Остальные двойки и тройки. Тупицы! — подытожила математичка краткое вступление.

После этого она придвинула к себе журнал с оценками. Избиение младенцев началось.

— Нечаева — пустое место.

— Оценка ниже двойки, — хихикнул Вадька.

Обычно он добровольно брал на себя обязанности переводчика. Поскольку школьная пятибалльная система была не в состоянии вместить все оттенки, свойственные отметкам Ларисы Никоноровны. К тому же Перец обожал скандальные истории. Конечно, если они не касались его самого.

— Петрова. Еле два три.

— Три с минусом, — притворно вздохнул переводчик.

— Русланов. Дистрофическая тройка.

Пока математичка утюжила отстающих, Андрей сидел ни жив, ни мертв. И вот… Четверка! Он почти любил математику.

— Сегодня мы повторим предыдущую тему, — между тем грозно продолжила Конура. — К доске пойдет…

Она свирепо обвела взглядом учеников. По своему опыту Андрей знал: в такие минуты, главное, не встречаться взглядом с учителем. Иначе пропал. Обязательно вызовут. Он сжался в комок, став практически невидимым.

— Байбаков.

Класс облегченно вздохнул. А несчастная жертва поплелась к доске. Обычно Лешка не утруждал себя таким малоинтересным делом как приготовление уроков. Вот и сейчас по всему было видно — не готов.

— Пиши, что я буду говорить, — нарочно громко шепнул Вадим.

Он любил топить человека, делая вид, будто помогает ему. Еще через минуту на доске появились какие-то иероглифы.

— Что это? Что ты пишешь? Учил? — зарычала Лариса Никоноровна.

— Читал, но забыл…

— Нет ничего хуже, когда не знаешь, да еще и забудешь. Садись. Ноль без палочки.

Последнее означало, что стоимость Лешки как ученика равна нулю. Потому что когда чего-то нет, об этом ничего, говорят «нуль». Конечно, учился Байбак плохо, но это вовсе не означало, что мозгов у него не было. А потом, Андрей просто не мог представить их класс без Лешки. А значит тот чего-нибудь, да стоил. Тем временем, излив на Байбакова весь запас своего красноречия, Лариса Никоноровна снова впилась взглядом в класс.