Борис Дедюхин - Боцман объявляет аврал

Обидно видеть это Котьке. В чем дело? Удочка настоящая, Иринкиного дяди, место - лучше некуда, не то, что в городе с пирса… Так что же еще надо? Может, червяк плохо насажен? Котька вытаскивает удочку. Так и есть, червь сполз с крючка, оголил его.

Нелегкая работа - насаживать живого червя. Много времени на это уходит у Котьки, а тут еще Витька смеется:

- Ничего, я тоже не умел насаживать, когда маленьким был…

Подумаешь, какой большой нашелся!.. Сам-то ничего не поймал… Есть такое дело: хорошо червяк сидит, и жала не видно. Плюнув на червя «для аппетита», Котька закинул удочку. Замер поплавок, стоит на воде, не шелохнется. Интересно, а у Боцмана клюет?.. Отвернулся только на одну секунду Котька, а когда посмотрел на поплавок, то и не увидел его? Дернул удилище что есть сил и даже не заметил, как вытащил из воды рыбку. Она описала в воздухе дугу и шлепнулась на песок, жадно раскрывая рот и высоко подпрыгивая.

Еще, чего доброго, уйдет в воду! Котька лег на нее животом,, схватил дрожащими руками.

- Стой!.. У меня не уйдешь! Я ведь тоже прыгать умею!

Рыбешка вся вывалялась в песке, точь-в-точь как в сухарях у мамы на кухне - хоть на сковородку ее клади. Котька прикинул рыбку на руке, пытаясь узнать, хоть приблизительно, сколько она весит.

- Поймал, что ли? - выглянул из кустов Витька.

- Во! Она как дернет, а я как подсеку!

- Фу-у!.. - презрительно сощурился Витька. - Малек, выкинь его в воду…

Ишь ты какой хитрый: «выкинь»… Дудки! Котька торжественно понес свою добычу в кастрюлю, которая стояла около Леньки. Там он выяснил, что у Боцмана и Иринки рыба клюет то и дело, закинуть не дает… Полкастрюли натаскали они вдвоем.

Витька, узнав об этом, тоже- удивился, однако виду не подал и сказал:

- Это что за рыба… Вот я один раз тайменя поймал… Во!.. - Витька отмерил правой рукой на левой примерно до локтя, потом подумал и добавил, показывая почти до плеча.

Но никто не смотрел на него, все понимали, что он просто бахвалится, а самому завидно.

Котька, не теряя ни минуты, побежал на старое место. Насадил свеженького красного червя, осторожно закинул удочку. Не успел поплавок и установиться как следует, а уж рыбина взяла насадку! Тюк-тюк-тюк!.. Запрыгал поплавок на воде, поплыл к кустам. Котька побледнел. Еще два раза дрыгнул поплавок и вдруг - оп! - скрылся. Натянулась леска, удилище согнулось дугой, даже затрещало чуть-чуть… Вот она, большая рыба, сокровенная мечта каждого рыбака. Котька вцепился в удилище руками… На секунду из воды высунулась мокрая голова рыбины и снова исчезла.

- Стой, что делаешь? - заорал в кустах Витька и бросился на помощь. Он хотел сам взять у Котьки удилище, но Котька не выпускал его из рук, и они вдвоем стали вываживать рыбину. Сначала дали ей побросаться из стороны в сторону, а потом легонько выволокли на песок. Это был чебак!

Он весил, может быть, килограмм, а может быть, даже больше. Котька ног не чуял под собой, когда бежал к Боцману.

- Лень, Леня, во, я какого поймал!

Ленька бросил свою удочку, с восхищением взял чебака. Иринка тоже удивилась, а Витька сказал:

- Это мы вдвоем поймали!.. Он бы не смог один вытащить.

- Сумел бы! - обиделся Котька. - Это я один поймал и нечего жилить…

Как бы то там ни было, но с этим чебаком рыбы для ухи стало больше чем достаточно. Дело было только за дровами. Их надо заготовить впрок, на всю ночь. Боцман объявил аврал, и все четверо разбрелись по берегу.

Ленька рубил своим охотничьим топором сухостой, Витька и Ирина собирали валежник, а Котька занимался подготовкой очага. Вырезал две рогульки и перекладину, расчистил место для костра.

После этого он занялся игрой в ножички. Труднее всего давался бросок с правого плеча. Котька постоянно репетировал его, но нужной четкости никак не мог добиться.

Осторожно поставив кончик лезвия, он легонько толкнул его - ножик описал плавную кривую и глубоко, на все лезвие ушел в землю. Есть такое дело! Котька потянул ножик на себя, лезвие ковырнуло землю и с хрустом переломилось. От неожиданности Котька сделал резкое движение, и ножичек, скользнув по ветке багульника, острым сломанным концом задел за палец. Брызнула кровь, Котька стал обсасывать ранку. Но не она больше всего волновала его. С ужасом, не смея поверить, смотрел он на сломанное лезвие. Ведь это был единственный нож на всю экспедицию, потому что второй Котька променял на пароходе. А может быть у Леньки есть еще какой-нибудь, запасной?.. Надежды эти были ничем не оправданы, и это подтвердил сам Ленька, подошедший с охапкой сухих дров.

- Салага! Таких надо немедленно списывать на берег! - сказал он.

- Я говорил, что не надо было его брать с собой, - поддержал Витька.

Расправа, казалось, была неизбежна, но Ирина обратила внимание на Котькин окровавленный палец. Это круто изменило обстановку. Все сразу забеспокоились, испугались, как бы не получилось заражение крови. Забинтовали Котьке не только палец, но и всю руку, как раненому на фронте.

- Ну как, больно? - с участием спросил Витька.

- Не-ет, - ответил слабым голосом Котька и весь сморщился, подчеркивая этим, что ему все-таки больно, но он мужественно переносит страдания. - Я думаю, как мы без ножа будем обходиться. - Котька тихонько застонал.

- Чепуха! Хлеб можно разломить, он еще вкуснее будет, - поспешил успокоить Витька, а Ленька поддержал:

- Рыбу можно обломком почистить, а то и топором… Папа говорит, что хорошим топором побриться можно, а не только что…

Котька сразу перестал стонать и стал думать только о том, как бы не выдать своего хорошего настроения. А улыбнуться ему хотелось. Уж очень легко он отделался! Его не только не ругают за сломанный ножик, но еще и жалеют, не велят ничего делать. А дома теперь его не заставят мыть руки перед обедом, потому что рука-то перевязана.

Ленька уложил клеточкой сухие ветки, между ними натолкал бересты, а сверху подвесил на проволоке Витькину алюминиевую кастрюлю. Чиркнул спичкой. Робкий огонек медленно перебрал ветки валежника, словно ощупал их, и поднимался все выше и выше, а потом вмиг охватил золотым пламенем все дрова. Яркие красные искры с сухим треском полетели к небу. Дыма не видно, словно и нет его вовсе. Но это только кажется, потому что кругом темнота. Огонь обнял кастрюлю со всех сторон, оставляя на ней черные следы.

Скоро кастрюля стала полосатой, как арбуз. «Эх, и попадет мне от мамки!» - с тоской подумал Витька, наблюдая, как кастрюля покрывается сажей.

На Лисьей протоке у человека появляется зверский аппетит! Ленька еще и кастрюлю с огня не снял, а уж у всех были наготове ложки. Как нарочно, Ленька все пробует и пробует!.. Да так медленно: пока зачерпнет, пока подует на ложку, пока отхлебнет. Раз попробовал, объявил: