Константин Кирицэ - Рыцари черешневого цветка

В конце концов, Тик в особенности и не стремился довести месть до конца. Прежде всего потому, что он не жестокий, а еще у него было несколько неотложных дел, и среди них одно, которое его весьма угнетало: где раздобыть сказку, чтобы покрасоваться перед одноклассниками и учителем, в особенности перед учителем, с которым у него был конфликт: один непослушный самолетик вместо того, чтобы полететь в окно, опустился на кафедру именно тогда, когда учитель готовился поставить в журнале напротив его фамилии огромную десятку [4] В школах Румынии десятибалльная система оценок. Наивысшая оценка — 10. . А еще ему надо узнать место экспедиции черешар и дату, когда они отправляются, это ему надо не для того, ясное дело, чтобы выведать чужие секреты и тайны, а чтобы лучше спланировать свои каникулы.

Трудная дилемма… но не для Тика, наделенного неслыханным практическим нюхом. Вспомнив невольно присказку о двух зайцах, черешар мигом забыл и о сказке, и о самолете, а решил во что бы то ни стало раскрыть тайну старших черешар. Не надо иметь большого ума, чтобы догадаться, что если тайну экспедиции сравнить с водой, которая циркулирует в трубопроводе, то непременно существуют и несколько кранов, из которых вода попадает в него. Первый и ближайший «кран» — Мария, его сестра. Хорошо… Но это же еще не означает ничего. Как подойти к ней? Бр-р! Надо быть очень осторожным… Марию нелегко провести, она весьма капризна и часто даже не замечает его, хоть бы что он не сделал. Как же к ней подкатиться?..

Не успел он задать немой вопрос самому себе, как вернейший его друг и советник трудных дней подошел и послушно сел возле ног.

— Ну, так что скажешь, Цомби, надо нам начинать наступление?

Цомби утвердительно крутанул хвостом.

— А если не удастся?

Цомби сердито заворчал, показывая зубы.

— Не будь самоуверенным. Цомби. Мария не боится угроз. Здесь нужное что-то другое!

Собака легла на живот, вытянула лапы перед мордой, повернула голову с полузакрытыми глазами, превратившись в настоящий памятник угодливости. В особенности потому, что собачий хвост метался мягко, словно его кто-то поглаживал.

— Вот так, разбойник! Думаю, надо воспользоваться твоей методикой. Не может быть, чтобы девушка не клюнула на нее. Итак, мы объяснимся. Только не выдай наших намерений скулением…

Собака порывисто вскочила на ноги, навострила уши и так и стояла, склонив голову с растерянными глазами, изображая самое обиженное существо на земном шаре.

— Ну, хорошо, не бери близко к сердцу. Словно не знаешь, что я пошутил!.. Я же тебя знаю, мой советник… Довольно шуток! За работу!

Осторожно, чтобы не учинить ни малейшего шума, Тик в сопровождении своего верного советника прокрался на крыльцо, обвитое плющом. На противоположном конце крыльца в шезлонге, поставленном почти горизонтально, под подвижными лучами света, которые пробивались сквозь зелень, отдыхала Мария. Она прикрыла глаза косами и погрузилась в мечты. В руках у нее была тетрадь со стихами.

Начать наступление первому довелось Цомби. Он подошел и молча сел возле Марии, положил голову на лапы, а глазами уперся в стихи. Первым помыслом Марии было прогнать пса, но, увидев его умное выражение, она начала ласково гладить его мордочку, отороченную черными латочками. Мечтательным теплым голосом начала читать поэтические строки.

Тик, стоя на крыльце, — его словно иглами кололо, такой он был нетерпеливый, — едва слушал стихи. Но у него хватило сил дослушать их до конца. Ощущая близость хозяина, так как тот несколько раз гикнул и вздохнул, пес повернул голову, и по властному взмаху снова улегся на свои тоненькие лапы. Глубокий вздох-вздох удивления, даже увлечения очень четко и речисто вырвался из Тиковой груди.

— О-о-ох! Если бы ты знала, как ты чудесно читаешь стихи, Мария…

Захваченная неожиданно не столько неожиданным появлением братца, как его непривычным голосом, Мария окинула его длинным вопрошающим взглядом.

— Честное слово, Мария… — заливался дальше Тик. — По мне даже мурашки пробежали. У тебя такой красивый голос!.. Ты не думала никогда о том, чтобы стать артисткой?

— Тикуш, говори откровенно, что ты хочешь?

— Я хотел бы, чтобы ты меня любила!

— Ничего себе! А откуда ты взял, что я тебя не люблю?

— А я хочу, чтобы ты меня очень любила… Настолько, чтобы никогда не расставалась со мной.

Мария кротко взглянула на него:

— Но я же люблю тебя, невыносимый ты такой! А кто тебе сказал, что мы расстаемся?

— Я и так знаю, — надулся он. — Так как вижу, что ты хочешь провести каникулы без меня.

Волна кротости исчезла с лица Марии, вместе с тем появился недоверчивый блеск, подозрение и удивление. Все, что говорил Тик, не вязалось с его характером. И девушке пришла мысль:

— Та-ак?!. Тикуш! Если ты будешь послушен, то мы пойдем вместе… к бабушке, в село.

— К бабушке? — разочарованно ответил малыш. — Большая важность! К бабушке я и сам могу пойти…

— А как же тогда твое заявление о любви? Ведь ты сам сказал, что не хочешь, чтобы мы расставались хоть на миг…

Но и Тику пришла мысль, которая вывела его из безысходности:

— Если я сам поеду к бабушке, то мне будет очень не хватать тебя… А ты считаешь иначе?

Мария задумчиво покачала головой:

— Тик, ты знаешь, что ты умный парень?

— Ага! И уже давно…

— По правде говоря, сейчас я не так тебя люблю, как когда-то, — удостоверила Мария. — Но говоря твоими словами, когда я поеду на несколько дней куда-нибудь, то мне тоже будет очень не хватать тебя!..

— Так возьми и меня с собою, Мария… Ну, пожалуйста…

— А если не возьму, то это будет означать, что я тебя не люблю и даже не хочу любить… по твоему принципу…

— Ну и что! — рванулся вперед Тик. — Если ты меня возьмешь, то это уже не важно.

— Постой-ка Тикуш, что-то я тебя не понимаю. Сперва ты говорил, что хочешь, чтобы я тебя лишь любила, так?

— Я хочу, чтобы ты взяла меня с собой!

— Я тебя совсем не понимаю, — подколола его Мария.

— Говори! Берешь меня с собой или нет?

— Тик! Я искренне прошу поверить мне. Я не беру тебя с собою, так как очень тебя люблю.

Мария в самом деле была растрогана. В ее воображении начали возникать страшные угрозы и опасности на пути экспедиции, и она не хотела допускать к ним своего дорогого братца.

— Тик! Мы проведем все каникулы вместе, говорю тебе от чистого сердца. Только первых несколько дней…

— Я хочу знать точно: берешь меня?

— А зачем тебе такая точность?

— Говори! — настаивал малыш. — Берешь меня или нет?

— Нет!

— Точно?

— Точно!

Тик угрожающе заскрежетал зубами.