Лев Парфёнов - Неделя приключений

— Ладно, попробуем, — сказал Витька и на всякий случай иронически усмехнулся: пусть не думают, что эту затею он принимает всерьёз.

Сёмку, который от природы был более доверчив и склонен и приключениям, уговаривать не пришлось.

— Ждите меня здесь, — сказал Спартак. — Я сбегаю домой и всё приготовлю.

— А чего тут готовить? — удивился Витька. — Спустимся прямо сейчас…

Спартак усмехнулся и покачал головой, как взрослый, забавляющийся наивностью ребёнка.

— Думаете, так просто? Эх, ничего-то вы ещё не понимаете.

Ждать пришлось недолго. Спартак вернулся не один. Он тащил за ошейник громадного, чёрного как уголь пса. Пёс учащенно дышал, разинув клыкастую пасть и высунув розовый язык. Иногда он умоляюще поглядывал на хозяина, словно спрашивая: «Куда ты меня волокёшь в такую жару?»

— Это Пират, — представил Спартак своего спутника. — Очень умная собака. Ляг, Пират!

Пёс продолжал стоять, делая вид, что слова хозяина относятся не к нему.

Спартак пошёл на уступки.

— Сядь, Пират! Ну, сядь, пожалуйста! — попросил он, умоляюще прижав руки к груди.

Пират безмятежно смотрел на него ясными, как у ребёнка, глазами, но выполнить просьбу не торопился.

— Боится простуды, — не без ехидства заметил Витька.

Спартак самолюбиво закусил губу. Желая хоть как-то спасти престиж, приказал с металлом в голосе:

— Стоять, Пират! Стоять на месте!

Пёс зевнул, завернув крючком длинный язык. Вслед затем он выбрал место в тени и растянулся на траве, положив на лапы грузную лобастую голову, сладко смежив веки.

Спартак что-то пробормотал насчёт пагубного влияния жары на умственные способности собаки и поспешил приступить к делу. На свет появилась здоровенная берцовая кость с розовым, лоснящимся, как перламутр, мослом, на котором висели пряди мяса и сухожилий. Ноздри Пирата вздрогнули, он приоткрыл один глаз.

— Это человеческая кость, — сказал Спартак и объяснил изумленным друзьям, что кость называется «амулет». Он служит надёжной защитой от джинов и волшебников, обычно охраняющих клады. Прежде чем спуститься в подвал, каждый из участников экспедиции должен поставить на амулете крест собственной кровью.

Спартак достал иголку, уколол палец и первый начертил волшебный знак. Вслед за ним обряд совершили его соратники. Витька при этом скептически посмеивался.

Что касается Сёмки, то он даже вспотел от нетерпеливого любопытства.

— Пошли! — сказал Спартак. — Пират, за мной!

На сей раз Пирата не пришлось упрашивать.

Взбодрённый запахом свежего мяса, он запрыгал вокруг хозяина, умилённо и заискивающе заглядывая ему в глаза. Крутая каменная лестница вела в подвал прямо со двора. Снизу тянуло прохладой и сырой гнилью. Пёс сбежал по лестнице и растворился в темноте. Ребята поспешили следом. Спартак сказал, что у Пирата исключительно развит нюх и он обязательно учует сокровища.

Подвал был разделён на несколько помещений. В первом имелись окна. Их верхние косяки не достигали даже уровня земли. Всё же было достаточно светло. Каменный сводчатый потолок наводил на мысль о средневековых замках. В подвале голоса и вообще все привычные звуки неузнаваемо менялись. Они звучали гулко, как в пустой бочке.

Вдоль стен стояли кадки с квашеной капустой. Каменный пол обжигал пятки ледяным холодом. Ребята прошли в соседнее помещение. Здесь царил полнейший мрак. Ребята почувствовали, что плиты пола стали мокрыми и скользкими. Спартак тихо позвал Пирата — его и след простыл.

— Он наверх смылся, твой Пират, — сказал Витька, почему-то невзлюбивший собаку с первого взгляда.

Тогда Спартак начал выстукивать стены. Его примеру последовали Сёмка и Витька. Простукивание ничего не дало. Витька отказался от дальнейших поисков, заявив, что замёрз до невозможности. Действительно, он так громко кляцал зубами, что в темноте его вполне можно было принять за рассвирепевшего джина. Спартак резонно заметил, что искатели сокровищ всегда страдают либо от холода, либо от зноя. С этим ничего не поделаешь.

В следующем помещении темнота сгустилась настолько, что можно было ощущать дыхание соседа и не видеть его. Стояла мёртвая, глухая тишина. Где-то наверху ездили автомобили, кричали мальчишки, играла музыка. Сюда не доносилось ни звука. Сёмка дотронулся до стены и отдёрнул руку — на пальцах осталась холодная слизь.

— Я тоже замёрз, — сказал он. — Нет тут никаких сокровищ.

Спартак принялся убеждать не бросать дела на половине. Он обещал друзьям занимательнейшие приключения. Хотят они увидеть живого джина? Пожалуйста. Лишь только будут обнаружены сокровища или дверца подземного хода, как джин немедленно появится. Огромный, глаза горят, пасть извергает дым с пламенем. Тут уж теряться нельзя ни в коем случае, иначе конец. Надо уловить момент, прикоснуться к джину амулетом и произнести заклинание.

— А т-ты х-хоть з-з-знае-ешь з-заклин-нание-то? — на всякий случай осведомился Витька, не переставая отбивать зубами дробь и поминутно шмыгая носом.

— Знаю, — сказал Спартак беспечным тоном признанного повелителя джинов. — Но джин — это ещё пустяки. Может, например…

Ему так и не удалось дать полную волю своему воображению.

В углу послышался шорох, два зеленоватых глаза в упор уставились на ребят.

— Он! — выдохнул Спартак и метнул в джина амулет.

Кость ударилась о стену, покатилась. Вдруг в каких-нибудь двух шагах раздалось грозное рычание.

— 3-за-за-зак-клин… — попытался напомнить Витька, отчаянно барабаня зубами.

— 3-за-за-заб-был, — в тон ему отозвался юный повелитель джинов.

В следующую секунду экспедиция в полном составе рванулась к выходу. Подвал наполнился гулким топотом, словно через него на рысях проходила конная батарея. В полумраке Сёмка налетел на кадку с капустой. Она опрокинулась, булыжники, служившие гнётом, загрохотали по каменным плитам. Крышка — деревянный круг — преследовала беглецов до самого порога и, только стукнув Сёмку, словно в отместку, по пятке, удовлетворённо свалилась набок.

А во дворе зеленела трава, ослепительно сияло солнце, дул слабый, мёдом насыщенный ветерок. Лимонно-жёлтые бабочки беззаботно кувыркались в воздухе, как будто на свете не существовало никаких джинов. Только очутившись на бревне за сараями, ребята почувствовали себя в безопасности.

— Надо сбегать за милиционером, — сказал, отдышавшись, Витька.

Спартак безнадежно махнул рукой.

— Он отведёт милиционеру глаза.

— Тогда отцу скажу, как вернётся из командировки.

Витькин отец — машинист — был передовиком-кривоносовцем. Витька считал его личностью достаточно авторитетной, для того чтобы осадить обнаглевшего джина.