Василий Клепов - Тайна Золотой долины. Повесть

Мы очень жалели, что выпустили раньше времени голубя. Как бы он теперь нам пригодился! Стоило послать с ним записку Мишке Фриденсону, и всё было бы в порядке.

- Что за спор? Почему нет драки? - вдруг раздался знакомый насмешливый голос, и в дверях хижины появилась Белка.

Мы сразу же замолчали, потому что не знали, можно ли говорить при ней о всех наших открытиях и о том, в каком затруднительном положении оказались.

Белка заметила наше смущение и засмеялась.

- Что же вы притихли? Ребята, да что это в самом деле такое! Я пришла, а они от меня секреты устраивают…

- А ты никому не скажешь? - спросил я, впиваясь в её лицо суровым взглядом.

- Честное пионерское, не скажу, - весело защебетала Белка. - За кого вы меня принимаете? Если хотите знать, я только с мальчиками и играю. Они мужественные и верные, умеют держать слово и хранить тайны. А девчонкам я вот ни настолечко не верю, - и она показала на своем мизинце совсем маленький кусочек.

Мне эти её заверения показались убедительными, но Лёвка смотрел исподлобья и мрачно сказал:

- Если так, - ешь землю!

- То есть, как землю?

- А так… Не знаешь, что ли, как едят её порядочные люди. У нас обычай такой.

- Брось, Лёвка! - махнул на него рукой Димка. - Съел две горсти из цветочного горшка и уже завоображал: «Я порядочный!»

- А что, скажешь, непорядочный?

Вот нашли время препираться! Я ещё раз пытливо взглянул Белке под её реснички и решил, что ей, пожалуй, можно довериться.

Мы рассказали ей и про старичка, и про письмо Окунева, и о том, что нашли, наконец, золото. Она, конечно, немедленно захотела посмотреть на всё собственными глазами и, убедившись, что всё - правда, неожиданно предложила:

- Хотите, я поеду в Острогорск?

- Ну, сказала тоже, - протянул Лёвка. - Это дело совсем не женское…

- А почему бы и нет?! - воскликнул я. - Это же идея! Белка продаст золото, вернёт долг маме, купит танки и приедет обратно.

Так мы и договорились. Я передал ей мешочек с золотом, и мы с Лёвкой пошли её провожать. Димка тоже хотел идти, но я оставил его наблюдать за пещерой.

- Тогда вот что, Белка, - сказал он. - Я прошу тебя как-нибудь разведать, что делается у нас дома.

- И я прошу, - буркнул Лёвка. - Кто её знает, может, и в самом деле беспокоится.

Мы проводили Белку до Чёрных скал. Там, в ожидании попутной машины, мы сели на обочину дороги, и я дал Белке подробные инструкции. Вкратце они сводились к следующим пунктам:

1) продать золото и, по возможности, получить за него наличными, так как я очень сомневался, что Острогорский банк располагает достаточной суммой денег для оплаты нашего богатства;

2) уплатить долг маме;

3) внести остальные деньги в фонд обороны и договориться, чтобы на всю сумму были куплены танки Т-34, а ещё лучше - тяжёлые «КВ»;

4) сходить в НКВД, рассказать всё, что известно нам о таинственном старике, и попросить помощи;

5) соблюдая полную тайну, разузнать, как живут наши родители, а также успокоить их насчёт нашей судьбы, ни в коем случае не выдавая нашего местонахождения.

На последнем пункте особенно горячо настаивал Лёвка. Он, видимо, здорово побаивался своей матери и уверял, что если только она узнает, где он прячется, ему несдобровать.

Он опять пристал к Белке с требованием, чтобы она дала клятву не выдавать нигде нашего присутствия в Золотой долине.

- Ну, клянусь же, клянусь! - смеялась Белка. - Ужас, до чего недоверчивый…

- Нет, ты поклянись по-настоящему!

- Даю честное пионерское!

- Дай самую страшную святую клятву.

- А для меня она самая святая, - горячо возразила Белка.

- Нет, ты дай самую-самую святую! Такую, чтобы святее её для тебя ничего не было.

Тогда Белка не выдержала, вскочила с места и, подняв правую руку, как для салюта, поклялась своей принадлежностью к великой армии пионеров-ленинцев, что ни за что не выдаст нашей тайны.

- Теперь я тебе верю, Рыжая Белка, - важно сказал Лёвка. - На вот тебе на прощанье. - И подал ей красивое перо из крыла сойки, которое, видимо, заранее принёс для Белки и хранил в боковом кармане.

- Спасибо, Лёва! - как бы между прочим, бросила девочка, но я заметил, что она вся так и засветилась от удовольствия. Она воткнула голубое перо в свой вязаный белый берет, и от этого её васильки расцвели, кажется, ещё ярче. Я сначала пожалел, что не догадался приготовить Белке свой подарок, но потом усмехнулся: «Телячьи нежности!»

- Ну, закругляйтесь! Пора и в путь.

Я отозвал Белку а сторону.

- Задание у тебя трудное, Белка, и тебе может понадобиться помощь. Так вот, не забудь, - у меня есть верные люди и, в случае чего, ты можешь обратиться к ним.

Я нарисовал ей план нашего двора, отметил на нём крестиком недостроенный дом и сообщил тайный сигнал, каким можно вызвать Никитку Сычева. Ей понравилась затея с сигналом, и она спросила:

- Как это ты придумал такое, Молокоед? Мне казалось, что тайные сигналы бывают только в романах, - а потом добавила - и пещера, и бутылка с письмом, и золото - всё у вас как в интересном романе.

- А ты думала!

Мы остановили проходящую машину, и шофёр охотно посадил Белку в кузов, пообещав довести её до самого Острогорска.

И она уехала туда, куда рвались и наши сердца, но долг звал нас обратно в Золотую долину.

- Ну, что ж, Фёдор Большое Ухо, потопали?

Лёвка вздохнул и ответил:

- Выходит, что потопали, Молокоед.

Димка встретил нас на тропинке недалеко от входа в Золотую долину. Он сидел, как горный орёл, на большой скале, торчащей над кустами, и бросал тревожные взгляды то в нашу сторону, то принимался внимательно озирать долину. Когда мы подошли к скале, он приложил палец к губам и сделал нам знак рукой, чтобы мы остановились.

- Димка! Ты хоть скажи, в чём дело? - спросил я шёпотом.

Дублёная Кожа, не отрывая глаз от чего-то, что видел только он, сердито отмахнулся рукой. Наконец, он стал спускаться к нам.

- Чёрт-те что! Ты знаешь, Васька, он, кажется, видит нас из-под земли.

- Может, придумаешь что-нибудь покруглее? - усмехнулся Лёвка.

Но смешного было мало. То, что рассказал Димка, заставило меня задуматься.

Оказывается, как только мы с Белкой скрылись в кустарнике, старик выскочил из воронки и бегом бросился вдоль долины. В руках у него было, как всегда, ружьё. Поравнявшись с тропинкой, он оглянулся назад и стремительно побежал за нами.

Димка испугался, как бы он не стал стрелять нам в спину, и что есть духу припустил догонять нашего врага. Старик скоро выдохся, и Димка чуть не наскочил на него. Он стоял на тропинке и, держась за сердце, дышал всей грудью, задирая вверх обезьянью морду. Отдышавшись, старик попытался снова идти в гору, но, видимо, понял что мы уже далеко и стал медленно спускаться обратно.

Димка проводил его, следуя за ним по пятам, до долины, взобрался на скалу и сидел там пока не удостоверился, что зверь снова уполз в свою нору.