Василий Клепов - Тайна Золотой долины. Повесть

- Ну, а теперь, герой, давай займёмся тобой, - сказал врач.

- Можете теперь заниматься, только ногу у меня не отрезайте - самому нужна.

Доктор развеселился (попадаются же иногда такие хорошие врачи! - В. М. ), нажал электрическую кнопку, набежали опять в белых халатах и всё-таки закрыли мне рот марлей. Проснулся я уже в другой палате, где, кроме меня, было ещё человек семь больных. Все уже спали.

- Сколько времени? - шёпотом спросил я у няни.

- Без десяти час.

«Вот это здорово! - подумал я. - Прошло каких-то полчаса, а мне всё уже сделали».

- Нянечка, а ногу отрезали?

Она тихонько засмеялась, откинула с меня одеяло, и я увидел свои ноги: одна, как бочка, и в марле, а другая забинтована до колен.

- Гипс наложили. Врач сказал, через две недели в футбол будешь играть. А теперь спать, - видишь, все спят.

Но мне было не до сна. Я всё время думал, успели или нет чекисты поймать Белотелова и Голенищева. Через час примерно послышался где-то далеко шум самолётов, всё ближе, ближе. У меня сердце так и упало: не успели!

Но тут и с другой стороны зашумели самолёты - наши истребители! Ястребки просвистели прямо над больницей, и не успел я приподняться на постели, как совсем близко где-то начался воздушный бой.

Я попросил няню погасить свет и открыть чёрные шторы, которыми делали в больнице затемнение, и увидел замечательное зрелище! То один, то другой самолёт загорался и, как огромная ракета, падал вниз. Потом сразу всё стихло, и уже не было ничего.

Няня задёрнула шторы и включила ночник. Я её поманил к себе:

- Няня, положите меня на коляску и довезите до телефона.

- Что ты, милый, какой неугомонный! - замахала она руками. - Нельзя. Сейчас спать надо.

- Я же не маленький, понимаю. Но, если надо?..

Она не соглашалась. Тогда я рассердился и сказал, что, если она не отвезёт меня сейчас же к телефону, я так начну кричать, что всех разбужу, и ей же за это от главного врача влетит. Она испугалась и привела ко мне дежурного врача. Врач выслушала меня, ни слова не говоря, подкатила к кровати коляску. Меня усадили и повезли по коридору. Открылась дверь с табличкой «Главный врач», и коляску подкатили прямо к телефону.

- Тебе набрать номер или сам наберёшь?

- Что я, больной, что ли, какой или умирающий? Конечно, сам.

Набрал наш домашний телефон, и мама сразу же взяла трубку, она не спала.

- Мам! Ты не знаешь, где это воздушный бой был?

- Да где же ты опять пропал? Обещал быть, а не идёшь.

Говорит так, будто я недавно из дома вышел, а по голосу чувствую - волнуется. Она у меня всегда такая - умеет себя в руках держать.

- Ты всё-таки скажи, мам, где же это был воздушный бой?

- Да где-то недалеко. Прасковья Ивановна говорит: над Шайтанкой.

- А-а, это хорошо, что над Шайтанкой. А что, разве Прасковья Ивановна у тебя сидит?

- У меня.

- Тогда дай ей трубку.

Мама рассердилась и велела немедленно приходить домой. Вот, чудачка, как будто я могу!

- Мам! Ты всё-таки дай трубку Прасковье Ивановне. Ведь ты со мной разговариваешь, а она же с Димкой не разговаривает и волнуется.

Мама передала трубку Димкиной матери, и я сказал ей, чтобы она о Димке не беспокоилась, что он жив и здоров и завтра придёт. Она, конечно, сразу миллион вопросов задавать стала, но я пригласил её придти завтра ко мне в больницу. Тут мама выхватила у неё трубку и испуганным голосом спросила:

- Вася, разве ты в больнице? Что с тобой, дорогой? Я сейчас же прибегу.

- Мама! Какая ты смешная, кто же тебя пустит сейчас в больницу, когда больные все спят? А обо мне не беспокойся - ногу малость оцарапал, и мне перевязку сделали. До свидания. Вот доктор с тобой хочет поговорить.

Доктор просил маму не беспокоиться: мальчик упал с машины, ничего серьёзного нет. И я услышал, как мама с досадой говорила Прасковье Ивановне:

- Опять, негодный, за машину цеплялся! Ну, сколько я его предупреждала!

Я улыбнулся.

- А теперь, доктор, везите меня спать.

Хирург не велел меня будить, и я проснулся только к обеду. Ему, наверно, сообщили об этом, и он пришёл в палату ещё более весёлый, чем вчера.

- Привет герою Золотой долины! - поздоровался он и протянул мне руку, как взрослому.

Он осмотрел меня, повыспрашивал о том, где, что и как болит, а потом потрепал по плечу и сказал старшей сестре:

- А теперь покормите его покрепче. У него сегодня большой приёмный день.

Я думал, что он шутит, а вышло наоборот. Только я поел, как ко мне заявились сразу мама и Прасковья Ивановна. Они мне назадавали столько вопросов, что я под конец не выдержал и попросил:

- Прошу задавать вопросы в письменной форме.

Они посмеялись, но я видел, что им всё хочется узнать.

- Мама, а ты выполнила мою просьбу насчёт НКВД?

- Нет, сынок, не выполнила! Не верила я тебе. Да и там не верили. Ведь я ещё раньше там была, когда эта девочка от тебя приходила. Ну, я с ними и согласилась, что всё это бредни. Ведь ты мне этими шпионами и диверсантами все уши прожужжал.

- Жужжал, жужжал и нажужжал! Надо понимать, когда человеку можно верить, а когда - нельзя.

И ни словом не упрекнула меня мама, а было за что. «Вот, - думаю, - подвезло мне, что я сразу в больницу угодил, - иначе попало бы мне по первое число. Димке и Лёвке хуже: им так просто не отвертеться».

Не успела уйти из палаты мама, смотрю, Белка появилась. Халат на ней огромный, только пушистая рыжая голова из него торчит, да синенькие глазёнки светятся.

- Иди сюда, Рыжик! - обрадовался я.

- Зачем ты меня Рыжиком зовёшь? - сердито зашептала она. - Меня так только в школе дразнят. Ты лучше зови меня Белкой. Это ведь ты меня первый Белкой назвал.

- Ты на меня вчера обиделась?

- Конечно, обиделась, - в её васильках сразу стала собираться водичка, и с них закапало. - Я всё ждала, когда ты придёшь, а ты сразу заорал: «Марш отсюда!» Я всю дорогу ревела.

- Ты меня извини, - я пожал ей руку, - но так было надо. Потом расскажу.

Вдруг входит в палату какой-то седой дядя в очках, оглядывает всех и идёт прямо к моей кровати.

- Ну, - здравствуй! - подал он руку Белке. - А это, наверное, знаменитый Молокоед?

Белка радостно пискнула в ответ, а он протянул руку мне:

- Здравствуй, последний из могикан! Говорят, гуроны опять встали на Военную Тропу?

«Что это, - думаю, - ещё за чудак?» Но это был сам академик Туляков.

Он пришёл, чтобы разузнать от меня всё относительно Золотой долины.

- А вот там, в этой котловине, где вы нашли кристаллики, ты больше ничего не заметил? - спросил он.

Вместо ответа, я подозвал няню и попросил, чтобы она сходила к кастелянше, взяла у неё мои брюки и выгребла из карманов всё, что там есть.

Через минуту няня вернулась и принесла в подоле камешки, которые я предусмотрительно унёс с собой.