Ирина Мазаева - Большая книга ужасов – 66 (сборник)

«Это туристы, – пытался убедить он сам себя. – В натуре, туристы. Какие-нибудь чокнутые любители магии, обрядов и прочей фигни. Вот они и прутся на гору ночью. Будут тут мистику разводить. Может, их тоже напугать, чтобы деру дали и больше сюда не совались?» Только все это как-то мало помогало. К нему кто-то подходил, приближался, подкрадывался, но… этот кто-то, судя по скорости передвижения, уже давно должен был выйти к сейду! А он не выходил. Как будто ходил кругами. А зачем он ходил кругами, не ясно.

На дисплее мобильного было уже двенадцать двадцать. «Хулиганье не пришло», – решил Лешка и вздохнул с облегчением: можно возвращаться в лагерь. Он уже направился было по тропинке вниз, как вдруг вспомнил, что тут, на горе, он был не один. Анька! Анька – вот кто ходил кругами, готовясь запечатлеть на века его триумф. А он-то!

– Журба, хватит! – в сердцах крикнул Лешка. – Че, не можешь спокойно сидеть в засаде? Выходи! Они не пришли!

Он прислушался. Девчонка не отвечала. «Заснула она, что ли?» – подумал Лешка и… снова услышал шаги. И голоса. Это на самом деле были голоса! Голоса Яка, Ферзя и Дрына. Не прошло и пары минут, как вся троица появилась на небольшой полянке возле сейда.

– Оба-оба, а кто-то, в натуре, пришел, – заметил Як. – Ну че, чирий гнойный, что ты нас сюда притащил? Смотри, Ферзь, лох совсем стыд потерял. В такую даль реальных пацанов сгонял.

– Говори, – коротко бросил Ферзь, глядя Лешке в глаза и глумливо улыбаясь.

– Кто-то, тут, типа решил, что смелый… – выдавил из себя Лешка, вдруг сообразив, что в их прекрасном плане был один недочет: он не продумал, что говорить гопникам, до того, как Сашка с Женькой начнут их пугать.

Ему никто не ответил: все трое продолжали все так же смотреть на него с улыбочками, не предвещавшими ничего хорошего.

– Вы это… ну это… – мрачно выдал Лешка и тоже замолчал, взмолившись про себя: «Сашка, Женька, ну где вы?! Ну начинайте!»

– Рыжая чикса-сказочница – твоя сеструха? – вдруг спросил Ферзь.

И у Лешки тут же все внутри оборвалось.

– Не вздумай даже вздумать! – крикнул он и почувствовал, как его руки моментально сами собой сжались в кулаки.

– Ты че такой дерзкий? – тут же спросил Як. – Ты что, нас не уважаешь?

– Значит, так… – сказал Ферзь и сделал знак Дрыну.

Тот тут же подскочил к Лешке и сграбастал его за шиворот.

– Значит, так…

«Где же вы? Где же вы все?! – снова взмолился про себя Лешка. – Ну начинайте, вашу мышь!» И опять все внутри у него оборвалось: а вдруг они передумали? Вдруг они испугались? Вдруг они его бросили?! Предали?! Оставили в этом страшном лесу наедине с гопниками?!

– А-а!!! – вдруг сам неожиданно для себя заорал Лешка. – А-а-а!!!

Он барахтался и бился в руках Дрына, пытаясь вспомнить хоть какие-нибудь приемы карате, которые так легко удавались ему на тренировках. Но провести прием удалось его сопернику: как-то неожиданно резко и ловко тот прижал его к валуну, почти придушив. А Ферзь подошел, картинно засучивая рукава, чтобы с наслаждением вдарить по беззащитной жертве.

«Помогите!» – снова про себя взмолился Лешка уже непонятно кому.

И вдруг словно ветер прошел низко вокруг сейда и всколыхнул лапы огромных елей. Послышался гул. Сначала он был похож на гул истребителя, летящего высоко в небе, а потом стал приближаться, как будто опускаясь откуда-то сверху. Рука Дрына дрогнула. Парень обмяк, и Лешка тут же освободился от него – оттолкнул противника подальше, неожиданно легко сбив его с ног.

Ферзь и Як, потеряв всякий интерес к Лешке, смотрели куда-то вверх.

Звук нарастал. Долгий, низкий, вибрирующий. Лешка пытался понять, на что он был похож, но никакое сравнение в голову не приходило. От него пробегала противная дрожь – толпы мурашек сновали по всему телу туда-сюда.

И тут Лешка вдруг осознал, что звук идет не только откуда-то сверху, но и от… сейда. От самого валуна, к которому он по-прежнему стоял спиной. Лешка осторожно прикоснулся к шероховатой, обтянутой серыми лишайниками поверхности – камень едва заметно вибрировал, как вибрируют аудиоколонки, издавая звук.

А вокруг уже все звучало на разные лады. Какофония звуков нарастала, нарастала, нарастала… И можно было не знать ни законов гармонии, ни замысла композитора – уже ясно чувствовалось, что должна быть кульминация, развязка – что-то, ради чего все, собственно, и затевалось.

Едва Лешке пришла эта мысль, как за елями что-то зашумело. Снова послышались то ли шаги, то ли уханье, но теперь во сто крат более громкие, оглушающие. Сами деревья зашумели, и возникло четкое ощущение, что оттуда, из-за них, должен появится кто-то… большой. Если не сказать – огромный.

Лешке тут же вспомнились сказки, которые малознакомая Лера рассказывала у костра. Кроме маленьких гномов она упоминала и норвежских троллей – страшных великанов, живущих в лесу и нападающих на одиноких путников по ночам. Ни гномов, ни троллей, конечно, не существовало, но липкий страх уже перерос в ужас, а ужас грозил обернуться настоящей паникой, когда ты не можешь больше думать, чувствовать, ощущать – можешь только бежать, бежать прочь сломя голову. Лешка уже готов был рвануть подальше отсюда, как ели раздвинулись – наклонились в разные стороны, и из-за них, из серебристо-серого тумана, стала вставать, становясь все четче, фигура человека.

Лешку снова пробил озноб; если секунду назад он готов был бежать без оглядки, то сейчас его ноги одеревенели и приросли к земле. Он смотрел на страшную фигуру во все глаза и не мог оторваться. Кто-то, скорее всего женщина, в изначально светлом, но постепенно темнеющем балахоне, с длинными волосами и закрытыми глазами, поднимаясь, поднимала и руки с необычно длинными пальцами, похожими на когти огромной птицы. Она вставала-вырастала из-за деревьев, и одновременно с нею раскатывались по лесу страшные, непривычные человеческому уху звуки, они нарастали, усиливались, заставляя цепенеть на месте, лишая силы воли бросить все и сбежать.

И тут женщина-призрак раскрыла свои огромные, оказавшиеся белыми, как бельма, глаза. И тут же откуда-то из-под тяжелых век выпрыгнули зрачки. Лешка чуть не вскрикнул от ужаса и не хлопнулся в обморок, как…

… вдруг вспомнил, что это был розыгрыш , прекрасная Сашкина идея, их с Женькой коварный план!

Паника тут же отступила. Лешка смог оторваться от чудовищного видения и посмотреть на гопников. Они стояли белые как мел, вцепившись друг в друга и трясясь.

– Бойтесь… – прошелестело кругом. – Бойтесь… Грядет час расплаты…

– Бойтесь! Грядет час расплаты! – Лешка поставил ногу на камень и принял горделивый вид то ли Юлия Цезаря, то ли Александра Македонского (во всех этих завоевателях он разбирался плохо, а кого из них видел на картинке в учебнике, забыл начисто).