Светлана Петрова - Мечта Агаты

Бабушка увидела моё вытянутое от изумления лицо и забеспокоилась:

– Милая моя, ты что-то странная сегодня, ты хорошо себя чувствуешь? – Она потрогала мой лоб и покачала головой: – Да нет, лоб не горячий. Ох ты и хитрюга, Гашка, по лицу вижу – что-то натворила опять!

Она оглядела комнату, но всё было в порядке – разве что вчерашняя футболка небрежно висела длинной грустной тряпочкой, зацепившись за настольную лампу.

– Ничего не натворила, бабусечка! Сейчас оденусь и сразу приду! Вот прямо сразу-сразу! – затараторила я.

Бабушка недоверчиво покачала головой, хотела что-то сказать, но тут с кухни потянуло горелым.

– Ах ты боже мой, я плиту не выключила! – Бабушка всплеснула руками и убежала.

В ту же секунду лошадь опять появилась в комнате.

– И снова здравствуйте! – весело сказала она. – Завтракай скорее, и пойдем гулять. Застоялась я, ноги нужно размять.

– А почему ты спряталась от бабушки? – поинтересовалась я.

– А потому, моя дорогая Агата… кстати, тебя же Агатой зовут?

– Да, – пролепетала я.

– Ну вот, а я уже решила, что перепутала что-то. Желание ведь ты загадала, а не бабушка. Вот я и явилась к тебе! – И лошадь гордо тряхнула гривой.

– Какое желание?

– Ну с добрым утром! Кто вчера вечером, в Тот Самый День и Тот Самый Час, когда сильный летний ветер доставляет все сокровенные желания до самого неба, сказал: «Как я хотела бы иметь свою собственную лошадь»?

– Ой, – пискнула я, и сердце у меня сначала подпрыгнуло до самой макушки, чуть не выскочив наружу, а потом упало в пятки так, что им сразу стало щекотно.

– Ну здрасте, приехали, – сказала белая лошадь. – Может, я ошиблась и не в тот дом пришла? Ты билетики счастливые автобусные ела, 28 штук? И пятилепестковые цветы сирени – в количестве 86 цветков? На Новый год, 3 раза, лошадь загадывала?

– Загадывала, загадывала! – закричала я.

– Ну вот, значит, всё отлично, – обрадовалась лошадь. – Когда на улицу пойдём? Бегать хочется – сил нет, – сказала она и от нетерпения топнула задней ногой так, что в шкафу на первом этаже зазвенела посуда.

– Ага-а-ата! – донеслось с кухни. – Что ты там делаешь? Быстро завтракать, всё стынет!

– Уже бегу, бабулечка! – закричала я, а лошадь прижала уши и зажмурилась.

– Ух ты, вот это голос! – воскликнула она восхищённо. – Ну завтракай скорее, я тебя подожду. Но быстрее, умоляю: мне так хочется бегать, что даже не знаю, как дотерпеть до твоего возвращения! – И лошадь умоляюще посмотрела не меня.

Я сорвала с лампы повешенную футболку, быстро натянула остальную одежду и уже почти выскочила за дверь, но остановилась и спросила:

– А ты точно будешь здесь, когда я вернусь?

– Разумеется, – шепнула белая лошадь и улыбнулась.

Никогда раньше я не завтракала с такой скоростью. Я съела пять блинов, даже не заметив, что бабушка намазала их вареньем, которое я не люблю, – черничным. Мне ужасно не нравится его вкус, а ещё от него зубы синими становятся. Но бабушка говорит: «Для глаз полезно», – и с ней лучше не спорить.

Но в тот день блины моментально исчезли с моей тарелки, и бабушка недоверчиво покачала головой:

– Агаша, ты сегодня точно какая-то не такая. И завтрак проглотила вон не пикнула, и проснулась ни свет ни заря!

Я отхлебнула молока из кружки, и под носом у меня выросли белые усы. Бабушка промокнула их полотенцем и засмеялась.

– Бабусечка, милая, я просто скорее гулять хочу пойти. Можно? До речки и обратно?

Обычно меня редко отпускали гулять одну, но этот день неслучайно был самым удивительным в моей жизни.

– Можно. Только оденься потеплее, сегодня ветер, – сказала бабушка. – Странная погода… Никогда в это время не бывает такого сильного ветра…

И пока бабушка смотрела в окно на раскачивающиеся ветки берез, с листочками, что чудом держались на тонких побегах; на нежные молодые яблони, ветки которых бросало на ветру то влево, то вправо; на птиц, сражающихся с порывами ветра в небе, а может, и просто кувыркающихся от радости, – я быстро сбежала к себе в комнату.

Лошадь стояла у окна и смотрела на улицу, как и бабушка.

– Отличная погодка! – сказала лошадь. – Самое время прогуляться. Ты верхом ездить умеешь?

– Нет, – огорченно сказала я и быстро добавила: – Я лошадей даже никогда не видела раньше. Только по телевизору.

Лошадь уставилась на меня, а потом возмущённо дунула на чёлку, упавшую ей на глаза, и заявила:

– Безобразие. Сущее безобразие! Как могут дети расти без лошадей?

И лошадь аккуратно легла на пол, подобрав под живот ноги.

– Забирайся на спину, – решительно сказала она. – Сейчас я буду тебя учить ездить верхом, только, чур, не бояться! Хорошо?

Я ответила не сразу, потому что хотела лихо заскочить ей на спину, как это делают ковбои в кино, но у меня так почему-то не получилось. Я повисла на пузе, словно мешок с картошкой. К счастью, лошадь этого будто бы не заметила и терпеливо ждала, пока я, дёргая ногами, как лягушка, наконец не уселась ровно.

– Теперь держись за гриву. Крепче держись и не бойся, ты не сделаешь мне больно, – лошадь повернула ко мне голову.

Я увидела её глаза близко-близко, они были добрыми и удивительно понимающими. Лошадь ободряюще улыбнулась, потом игриво подмигнула, и мои коленки наконец-то перестали дрожать.

Я вцепилась в её прекрасную белую гриву обеими руками, чтобы не свалиться, и лошадь медленно встала.

– Ух ты, – прошептала я. – Как высоко и как здорово! И ты такая тёплая!

Лошадь засмеялась и немножко потопталась на месте, чтобы я привыкла к её движениям. Меня покачивало из стороны в сторону.

– Не страшно? – спросила она.

– Ни капельки!

– Тогда поскакали! Пригнись! – С этими словами лошадь толкнула мордой раму окна, оно распахнулось, звонко хлопнув створками, и лошадь могучим прыжком выскочила наружу.

Я взвизгнула от неожиданности, прижалась к её шее и ещё сильнее вцепилась в гриву. Лошадь приземлилась на землю мягко-мягко, как кошка, и сразу же одним махом перелетела через забор около нашего дома. Мне казалось, что полёт длится целую вечность, но это было не страшно, а удивительно здорово!

Лошадь притормозила и снова оглянулась на меня:

– Всё в порядке?

Я даже засмеялась от счастья – в порядке ли я? И закричала что есть сил:

– Да-а-а-а-а!!!

Она тоже засмеялась, звонко заржала, и мы поскакали!

Эх, жаль, что никто нас не видел!