Эдуард Веркин - Кусатель ворон

В канаву.

Тег «…».

Тут даже не придумаешь.

Жмуркин вздохнул.

– Жесткач… – в восхищении сказал Пятахин. – Супер!

Лаура Петровна села в кресло и усадила рядом с собой Лаурыча.

– Не могу… – помотал головой Жмуркин. – Не могу…

– Бабий бой! – Пятахин достал мобильник. – Бабий бой!

Если честно, то я не очень верил глазам. Фестиваль души, жизнь превосходит любые грезы, даже самые разнузданные, я повторял это уже в сороковой раз.

И это было хорошо. Это было уже гениально, небеса послали всех недругов в мои безжалостные длани, лишили их разума. Если сидеть на берегу реки достаточно долго – мимо проплывет труп твоего врага. Китайская мудрость.

Я взялся за фотоаппарат.

Канава оказалась крайне фотогеничной, такой настоящей нашей канавой, в которой присутствовали все родовые признаки любой уважающей себя канавы: грязь, жижа, ряска, лопухи, коряги, водоросли, безнадежность и обилие всех этих ингредиентов.

И глубина. Это было одно из самых главных достоинств, канава оказалась глубока. Девушки рухнули… вернее, ухнули в канаву, погрузились в ее алчущие пучины прямо с головами.

А!!!!

Иустинья и Снежана погрузились, и сия пучина поглотила их обеих. Впрочем, судя по тому, как волновалась поверхность канавы, схватка продолжалась и внизу. Девушки продолжали восхищать.

– Лучшее, что я видел в жизни, – сказал Пятахин. – Можно спокойно в гроб ложиться.

Он тоже снимал, на телефон.

Вдруг волнение приостановилось, и жижа приобрела былое спокойствие.

– А вдруг утонули? – предположил Лаурыч, вырвавшийся от маменьки.

Но грязь разошлась, и соперницы восстали из вод, и теперь их было трудно отличить друг от друга, грязь сравняла их, в канаве ведь тоже нет ни пожарного, ни пресвитера, все равнозначны, все грязны.

Жмуркин выругался и достал резиновые сапоги.

– Виктор, что происходит? – спросила Александра.

– Остановка, – объяснил я. – Постоим, отдохнем.

– А это…

Она кивнула на канаву. Соперницы стояли друг перед другом в позе пантер, готовых ринуться в бой.

– Это уже не Достоевский, – сказал я. – Это Лесков.

– Лесков?

– Великий русский писатель, – пояснил я. – «Леди Макбет Мценского уезда». Жесткач, Пятачок прав.

– Лесков…

Александра записала в блокнот.

– А-а-а!

Снежана – кажется, это все-таки Снежана – закричала и стукнула Иустинью по лицу, с размаха, и в разные стороны полетели грязевые ошметки, Иустинья ответила таким же ударом, а затем укусила Снежану разрядом шокера в плечо.

Снежана перехватила руку, отобрала прибор и нанесла ответный удар.

То ли заряд в шокере исчерпался, то ли девчонки были предельно наэлектризованы злобой, но искра их не брала. Они то и дело вырывали друг у друга шокер и по очереди вонзали его в противницу, эффект получался небольшой, вопили только.

Дубина лежал на ступенях автобуса и стонал. От смеха. И от разряда, в себя он еще не пришел, ноги дрыгались.

Пятахин с удовольствием снимал все это на видео, остальные смотрели в окна.

Дитер рисовал.

Александра…

Сегодня она была по-особенному красива.

Жмуркин чесал голову и натягивал сапоги. Я не знал пока, что делать. Как-то лезть в ряску не очень хотелось. Решил немного еще подождать, посмотреть.

Жмуркин старался. Сапоги не лезли, Жмуркин тянул, а они не давались.

Снежана отбросила шокер и вцепилась Жоховой в волосы. Повалились в грязь.

Лаура Петровна улыбалась.

– Не понимаю… – оторопело произнесла Александра. – Что происходит?

– Все в порядке, – объяснил я. – Небольшой конфликт, ничего страшного, девчонки дерутся, все по-честному. У вас разве в Германии не дерутся?

– Нет…

Жмуркин наконец надел сапоги и вступил в канаву. Зачем он их надевал – непонятно, сразу по пояс ухнул.

– Девочки! – воззвал Жмуркин. – Девочки!

Жмуркин оказался между сторонами конфликта.

– Это поножовщина? – спросила Александра.

С прекрасным, так милым уху акцентом.

– Нет, это просто так… Немного поспорили. Обычное у нас дело.

Жмуркин попытался схватить противниц, но это они его схватили. И повалились в грязь все вместе.

Пятахин завыл.

Жмуркин окунулся с головой.

– Прекратить! – заорал Жмуркин, вынырнув. – Всё!

– Вальпургии Рагнарека! – просмеялся Пятахин. – Снежанка, я на тебя полтос поставил!

Скоро, впрочем, схватка прекратилась. Девушки устали и уже не могли напрыгивать, просто стояли и через Жмуркина дергали друг друга за волосы.

– Тренировки не хватает, – заключил Пятахин. – А вообще хоть куда быдлеска – элита нашего города в гневе, надо музыку какую наложить, подумаю…

Жмуркин по очереди вытащил девиц из канавы. Выглядели они настолько жалко и потерянно, что даже Пятахин не стал их снимать на телефон.

– Красавицы! – заключила Лаура Петровна, пожаловавшая пронаблюдать финал бойни. – Гордость родителей! Победительницы олимпиад!

Красавицы выглядели, кстати, хоть и печально, но весьма выразительно, грязь и тина придали им первобытности, что ли, подчеркнули внутренние качества.

– Она сама… – выдохнула Снежана.

– Это ты сама, – ответила Жохова.

– Цыц, – сказал Жмуркин. – Цыц…

Шнайдергезунд принес две пятнадцатилитровые бутылки с водой.

Жмуркин полил сначала Жохову, затем Снежану.

– Я включу этот эпизод в свою бессмертную поэму, – пообещал Пятахин. – Это эпик. Реальный эпик.

Снежану увел в автобус пришедший в себя Дубина. Жохова впала в истерику, сидела на земле и рыдала. Остановить рыдания смог лишь Жмуркин. Он сел рядом с Жоховой и стал утешать.

Так они и сидели. Наверное, почти час. Жмуркин держал Иустинью за руку и что-то ей шептал, Жохова кивала и плакала.

– Теперь за ней надо присматривать, – задумчиво произнесла Лаура Петровна.

– Это точно, – тут же кивнул Пятахин. – Я с самого начала предлагал за ней присматривать, но меня никто не слушал. Она ведь всех отравить может.

– Что?! – Лаура Петровна чуть не подпрыгнула.

– Отравить, – подтвердил Пятахин. – Я видел у нее в сумочке пузырек с черепом и костями.

– А может, она сама собирается? – предположил Гаджиев. – Ну, того? Она же вроде…

– Я тоже так думал, – ухмыльнулся Пятахин. – Но флакончик слишком большой, там на всех нас хватит. А что? Вот будем мы компот варить, а она туда яду…

Лаура Петровна закашлялась.

– А может, она в аэрозоль яду добавила, – предположил Пятахин. – Вот как разбрызгает…

– Эта гадина нас точно отравит, – подала голос Снежана. – Она же стуканутая совсем!

«Дружной песнью духовного содержания встретили друзья солнечный день в окрестностях Мурома». Хотел еще что придумать, но фантазия заржавела. Реальность затмила. Окончательно.

Ну и, конечно, тег «Дружба», как еще это обозначить?